Гимгилимы-2: С надеждой на возвращение!. Сергей Валерьевич Белокрыльцев
Читать онлайн книгу.
в своей бумаге о её червях. Поставь себя на ее место.
Улит промолчал. Ставить себя на место муслинки-психопатки, у которой голова битком набита червями, он не собирался.
– У каждого должно быть какое-то увлечение, занятие, которое бы приносило пользу и отдых, – сказала Шафтит. – Радужные черви Нублан – шаг вперед. Раскрас не сползает, даже если варить их или жарить в кипящем масле. Наверное, ты прав, и она заслужила наказание, но я сочувствую ей. Нублан наверняка очень плохо от того, что ее разлучили с делом, которому она посвятила жизнь. И что будет с её разноцветными червями? Ведь можно посочувствовать кому-то, даже если кто-то и не совсем прав.
– Наверное. Но менять точку зрения я не намерен. Я гораздо больше сочувствую её мужу и детям, которых Нублан из-за своих ненаглядных червей превратила в забитых дураков. Надеюсь, теперь их жизнь изменится к лучшему.
Улит смахнул невидимые соринки с плеча и стал глядеть в окно, за которым сгустилась темнота.
– Значит, с трудами Слунца ты поможешь?
– Конечно, мы ведь договорились, – ответила Шафтит. – Займусь Слунцем завтра, после проверки каталогов. Ну не могу же я оставить в беде столь важного землянина.
– Пустяки, – небрежно отмахнулся Улит. – Эта работа не так уж и тяжела, к физическим нагрузкам я приучен с раннего детства. За два дня я вскопал земли больше чем Верум почти… в два раза, хотя он и врал насчёт того, что ему и раньше приходилось махать лопатой. Откровенно говоря, Верум один из тех людей, которые постоянно привирают о себе. Вот, погляди. – Улит хвастливо показал замозоленные ладони.
Шафтит легонько коснулась руки Улита и нежно провела пальцами по его огрубевшей коже, от чего сердце землянина ёкнуло.
– Болит? – тихо спросила Шафтит.
– Нет, – сглотнув, ответил Улит.
И поспешно высвободив руку, разгладил полу своего белого женского халата.
Шафтит не подведет, особенно если проверять её записи. Например, по выходным, или когда она будет приносить им с Верумом обеды. Улит припомнил, как Шафтит впервые принесла корзинку с едой. Вспомнил ярмарку, вспомнил скандал, который он закатил. Вспомнил и то, каким трусом, каким истериком он предстал перед хранительницей исписанной бумаги. Ушат стыда опрокинулся на сына известного писателя. Улит признал: своим поведением он допустил бестактность.
– Шафтит, – неуверенно начал Улит. – Шафтит, я хотел… Я хотел спросить, почему ты вообще пришла к нам на ферму?
– Я же говорила, один мальчишка рассказал, что земляне работают на ферме. Вот я и подумала, что было бы неплохо вас покормить. И судя по тому, как вы ели, я не ошиблась, – улыбнулась Шафтит.
– Я не о том. На ярмарке я повёл себя самым неподобающим образом. Для человека моего уровня такое поведение недопустимо. К тому же, я едва не испортил ваш праздник и обидел тебя. А ты все равно пришла. Я думал, ты больше не захочешь меня видеть и… и отныне держишь меня за некультурного труса.
– Для тебя так важно моё мнение? – спросила Шафтит.
– Угу. –