Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть IV. Демон и лабиринт. Александр Фурман

Современная русская литература. Взрослое детство

Название
Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть IV. Демон и лабиринт
Автор:
Александр Фурман
Серия:
Взрослое детство
Жанр:
Современная русская литература
Год выпуска:
2015
isbn:
978-5-905876-86-8
Аннотация:
Несмотря на все свои срывы и неудачи, Фурман очень хотел стать хорошим человеком, вести осмысленную, правильно организованную жизнь и приносить пользу людям. Но, вернувшись в конце лета из Петрозаводска домой, он оказался в той же самой точке, что и год назад, после окончания школы, – ни работы, ни учебы, ни хоть сколько-нибудь определенных планов… Только теперь и те из его московской компании, кто был на год моложе, стали студентами… Увы, за его страстным желанием «стать хорошим человеком» скрывалось слишком много запутанных и мучительных переживаний, поэтому прежде всего ему хотелось спастись от самого себя. В четырехтомной автобиографической эпопее «Книга Фурмана. История одного присутствия» автор сначала опровергает миф о «счастливом детстве» («Страна несходства»), которое оказывается полным тревог и горьких разрывов, рассказывает о Фурмане-подростке, познающим себя и по-детски играющем в «политику» («Превращение»), а затем показывает, как сознание странного одинокого подростка 1970-х захватывает великая утопия воспитания нового человека («Вниз по кроличьей норе»). «Демон и лабиринт» – четвертая часть «Книги Фурмана». На этот раз автор погружает читателя в бурную интеллектуальную жизнь позднесоветской Москвы. Дмитрий Быков назвал Фурмана «русским Прустом». По словам Быкова, Фурман очень точно описывает то «уникальное поколение», к которому принадлежит он сам, «тех, кому в 1985 году было 20»: «Это было прекрасное время, полусектантские театры-студии, непечатаемые крупные поэты со своими аудиториями и адептами, отчетливо наметившаяся конвергенция, которой не пришлось осуществиться… Под конвергенцией я понимаю не только сближение с Западом, но и некое размывание кастовых границ советского общества. Потом все процессы упростились, все смешалось, вместо тонкого и сложного началось грубое и материальное. Но Фурман потрясающе точно и ярко описал свою прослойку, умных детей восьмидесятых, которых я знал и среди которых крутился».