Если попытаться найти что-то общее между этими рассказами, то, кроме автора, их объединяет тема превращения. Это не значит, что читателя ждут отсылки к Кафке, нет, автор, скорее всего, и не знал о пражском классике, когда писал собственное произведение. Потому что это истории молодости, пусть и пересказанные метафорическим языком и уложенные в фантасмагорическую форму, но далекие от высоколобой литературщины. Так экспериментально пишешь только раз в жизни, и никогда уже потом не возвращаешься во времена, где фантазия легко из смерти делает птичий полет или дар, что ты отдаешь «в шероховатые смуглые руки матери», а «луна, словно кем-то высверленное из любопытства отверстие», висит в небе лишь для того, чтоб бог мог подглядывать за нашими бесконечными превращениями.
