Последний властитель Крыма (сборник). Игорь Воеводин
Читать онлайн книгу.
хвоста и будет кум королю.
Многих, шибко многих, однако, навеки приютила, приголубила эта долина, где ляг во мхи, и ртом, ртом собирай голубику, где грибы косят косой, а не ищут, где и медведь, пока с избытком лосося в реках, не тронет человека, но тронет его человек… Но коли подфартила тебе судьба, коли рассыпала перед тобой несказанные свои россыпи, напоила допьяна хмельными своими медами, постелила тебе в изголовье духмяное разнотравье – спи, удачник, и видь счастливые свои сны, будто снова и снова бредешь ты через Муйские горькие хребты и впереди сияет и манит тебя прохладная и тихая Золотая река – Подай Бог! – молились тунгусы, радуясь, что пришли неведомо откуда непохожие на них люди с рыжими волосами под лицами и принесли много, шибко много хороших, славных вещей, и брали они за эти вещи так, пустельгу, совсем, однако, пшик – тот тусклый и желтый металл, что без счету и меры валялся кругом, – совсем, однако, плохой тот металл, шибко мягкий, не сделаешь из него ни ножа, ни крючка…
– Подай Бог! – молились они. – Жаловаться грех…
Так и закрепилось это имя за центром Ленских приисков – Бодайбо, так и осталось.
И закрыл свои глаза Господь, увидев, что делает человек с человеком за золото, и ушел из этих мест, и только темные духи Муйских хребтов все морочат да дурманят человека, все обводят его вокруг пальца и влекут его к Золотой той реке, иже несть ни печали, ни воздыхания…
– Подай Бог!
А еще сотни и сотни верст, все севернее да восточнее, стоит городок старателей да шахтеров, и имя ему – Алмаз, ибо немерено рассыпано в тех местах самоцветов, день и ночь лопатят там горные речушки трехэтажные, пятиэтажные драги, рыча, отплевываясь, злобствуя и огрызаясь, крутятся они посреди ручейков, перейти которые человеку – плевое дело, и делают из тех ручьев запруды, на десятки метров вглубь и вбок перемалывая берега.
На самом верху железной этой махины, что дробит и пережевывает землю и валуны, в самом конце матерчатой ленты ее конвейера, остаются протрясенные, промытые, пропущенные через сита невзрачные блеклые камушки – бриллианты. Каждый весом в карат, и каждый – человекоубийца, ибо за них, покуда вида не имеющих, будут убивать.
Правит город Алмаз всей округой, и мало, мало осталось не прельстившихся игрой его граней, не поклонившихся ему, не принявших на душу клейма его огранщиков.
И рассыпает Алмаз среди подданных своих дурман успеха – кому на грамм, кому на карат, кому на осьмушку…
– Какой-такой обман?! – скажет тебе здесь всяк встречный-поперечный и махнет рукой: – А, пустые твои слова…
– Так-то да… – призадумается кто порассудительней и добавит: Ну, а как без денег-то прожить, мил человек?
И только стон над тайгой, да вой над тундрой, да скрежет зубовный, да тьма в ослепших глазах.
– Борони Бог!
А кто живет по-иному, кому иные видны горизонты, быстра тому вода на стремнинах, холодна тому она на глубинах. Потому что не горы круты, а души черствы да слепоглухи.
Надя