Грохнуло.

      Там, на восточном склоне. Смотрю на часы, киваю, час в час.

      – Хиросима.

      Говорю, сам пугаюсь своего голоса. Мой гость не отвечает. Он, может, уже не знает, что такое Хиросима, ему собственных Хиросим хватает.

      Можно подумать, мы много знаем… от нас тоже много чего скрывают, это только в книжках главгерой уходит в прошлое, убивает там своего дедушку… лопатой… рыжий, рыжий, конопатый… У нас попробуй в прошлое просочись, кордон чёрта с два пропустит, а эти экспедиции, которые уходят туда под грифом секретно… сенсационные расследования… Наполеон Бонапарт – внебрачный сын Владимира Ленина…

      Чёрта с два кто-то нам скажет правду…

      Потихоньку встаю, плетусь в зал, посмотреть, как там мой гость. Уворачиваюсь от пальм, забываю, что они призрачные, призрачный попугай садится на моё плечо…

      Солдат смотрит на меня блестящими глазами, похоже, не видит…

      – Вам плохо?

      Не слышит. Не понимает. Похоже, что-то не то я склеил ему в голове, да и то сказать, меня клеить никто не учил…

      – Пи-кьюшники… не формат, не формат, ай-ти-эр не подходит…

      – Ну конечно… где ж ему подойти…

      – Эксы… эксы наступают… взяли… формат взяли…

      Киваю:

      – Сволочи.

      Соображаю, что бы ему вколоть, или вызвать врача, какого-нибудь частника, которому половину сбережений отдашь за вызов, вторую половину – за молчание… да какие сбережения, всё за телескоп отдал, ещё должен остался…

      – Урал… Уральская республика… ай-ти-эр…

      Вздрагиваю. Во, блин…

      – Европа… беженцы… беженцев не брать…

      – Почему?

      – Ривик… ривик… девяносто процентов… смертей…

      Не понимаю. Болезнь какая-то, или какой-то новый метод не знаю чего, от чего мрут, как мухи…

      – Наводи-наводи-наводи, цель по азимуту, бе-е-е-ей!

      Зажимаю ему рот рукой, ты ещё заори, чтобы соседи сбежались… На кой хрен я его вообще пустил, вывести бы сейчас тихонечко и положить во дворе… вообще, в доме пятьсот квартир, нет, надо ко мне вломиться… Зена, ну только тявкни там за стеной, тварь…

      – Маккензи наступает… договор о неразархиваци…

      – Нарушил?

      Не отвечает. Слишком не понимаем друг друга.

      – …открыл экс-докс…

      Смотрю в его лицо, чуть подсвеченное призрачной луной над призрачным морем, может, очухается, может, поймёт, что к чему…

      Вздрагиваю.

      Зачем