Арс был ошеломлен, но, как всегда, внешне это не особо было заметно. Он почесывал отросшую щетину на подбородке и шее, и думал, верить словам этой девчонки или нет. В принципе, он поверил, потому что доверял своим ощущениям: физическим и моральным. С памятного события, если не он, то жизнь его как будто немного изменилась. Само появление бойкой девушки было нонсенсом, ставшим для него теперь необходимой будничностью.

      В его прежнем существовании такого не могло происходить. Бытие текло весьма весьма выдержанно и флегматично.

      Почему-то, ему и нравилось и не нравилось его одиночество. Он был в смирении с мыслью, что серая посредственность и спокойствие – всё богатство, что он заслуживает в этом мире, как и все, временный гость.

      Но потом, всё же, в редкие минуты ему казалось, что он уже состарился и осталось ему только застыть камнем и плавно перейти в статус неживого.

      Арс очень стеснялся, что в семье артистов появился такой, как он: высокий и неуклюжий, молчаливый и немногословный, чуть тронь грубоватый мужик, тяжеленный в отличие от своих воздушных стройных родителей, смуглый, с тоскливыми глазами и попеременным запахом то табака, то алкаголя.