На неведомых тропинках. Шаг в пустоту. Аня Сокол
Читать онлайн книгу.
а. Инстинкты кричали о том, что надо не просто уходить, а убегать. Защитное заклинание целителя вдруг стало очень уж активно защитным, никого не пуская в дом, отражая твою силу, чем больше ты хотел войти, тем сильнее оно давало отпор.
– Что деется, ой, ой. – Бабка в который раз заломила руки.
– Ты можешь что-нибудь сделать? – рявкнула я, не обращая внимания на ее старания.
– Нет, – категорично ответил Ефим.
– Конечно, ты в семейные дела не вмешиваешься, я помню. – Слова были полны сарказма, я все еще злилась на него из-за Граниных и ничего не могла с собой поделать.
Хранитель растворился в воздухе. Глупо было вообще звать его, это я, скорее, от отчаяния и беспомощности.
Перед домом явиди никого, кроме нас с бабкой, не было. Собственно, и я бы спокойно лежала на диване с книгой, если бы Марья Николаевна, возвращаясь с ежедневного променада, не увидела, как Константин врывается в дом к «крокодильей роже» с криком: «Конец тебе, тварь!». За помощью бабка кинулась ко мне, конечно.
Я уже минут десять пыталась проникнуть за внезапно ставшие агрессивными защитные чары, оградившие приземистый белый домик невидимым раскаленным кругом. Бабка в качестве группы поддержки прекрасно заламывала руки. Соседи тактично расползлись по домам, предпочитая подслушивать семейную ссору с большего расстояния и с большим комфортом.
Я прошла чуть дальше и снова попыталась приблизиться к дому, в глубине души наивно надеясь, что именно здесь заклинание даст слабину. Два шага: один к черте, другой за нее – воздух раскалился, горло обожгло, не давая сделать вдох, и я отступила. Опять.
Раздался звон бьющегося стекла. И крик. Горький, яростный, обреченный. И, без сомнения, женский. Я бросилась туда. Осколки стекла острыми сосульками осыпались на увядающую траву.
– Ох, ты ж, матерь божья, заступница небесная… – Бабка, не отставая, крестилась прямо на ходу.
– Не-е-ет! – Пронзительный крик Пашки улетел в хмурое осеннее небо, заставляя забыть об осторожности.
Я бросилась к двери. Раскаленный воздух встал непроходимой стеной, казалось, еще один крохотный шажок внутрь – и сварит заживо. Назад. Явидь уже не кричала, а выла так, что волосы на голове встали дыбом. Я рванулась снова. И даже не сразу поняла, что на этот раз меня ничто не держит. Магия исчезла, воздух сух и прохладен. Я взлетела на крыльцо и рывком распахнула дверь. Некогда думать о том, что я, в сущности, никто против целителя, букашка против титана – раздавит и не заметит. Иногда бывают моменты, когда не думаешь, а действуешь, как правило, они становятся лучшими или худшими эпизодами твоей жизни. Промелькнули стены, окна, двери, но я знала, где их искать, и бежала прямо туда. Я ввалилась в спальню с грацией и шумом гиппопотама. И тем иррациональнее оказалась картина, представшая перед глазами.
Грязи и объедков за прошедшие дни стало еще больше, не говоря уж о запахе, куче тряпья, раньше бывшей то ли одеждой, то ли постельным бельем, на полу, сломанных досках с осколками фарфора вместо столика с посудой. Ветерок колышет грязный обрывок занавески, которую или драли, или жевали. Сломанная спинка новой кровати, отчего матрас перекосило на одну сторону. На бывшем ложе любви сидели бывшие влюбленные, а ныне родители. Толстостенные осколки малахитового яйца валялись у их ног, а на руках, свившись тугими кольцами, поблескивая влажной черно-зеленой чешуей, лежала маленькая змейка с когтистыми ручками.
– Поздравляю, – невпопад вырвалось у меня между хрипловатыми вдохами-выдохами.
Константин очумело поднял голову, явно недоумевая, откуда я взялась, левое веко мужчины конвульсивно подергивалось. Отчего-то зеленые глаза сфокусировались на моих руках, и я с удивлением поняла, что сжимаю в ладони рукоять охотничьего ножа, причем правильным прямым хватом. Николай Юрьевич был бы доволен, не зря он вбивает в меня движения, стараясь записать их на уровень рефлексов, до сегодняшнего дня я думала, что безуспешно, и на тебе, выхватила оружие подсознательно, сама того не заметив. Впрочем, момент, чтобы гордиться собой, неподходящий.
– Это змееныш. – Пашка, в отличие от черного целителя, была совершенно счастлива, хоть и неимоверно грязна. – Дай ему имя! – потребовала она от вздрогнувшего Константина.
– Э-э-э…
Кажется, я впервые понимала черного целителя, мало того, даже симпатизировала и немного жалела.
– Путь будет Невер, – нашелся мужчина, – пусть никому и ничему не верит. Ты не против?
Пашка счастливо засопела.
– Вас можно поздравить? – В комнату вошел Алексий.
Не таким я привыкла его видеть: не с горящими золотом зрачками, не с изящным, очень напоминающим завитушками хохломскую роспись, узором по коже, не с удивительными огненными крыльями за спиной.
– Как глава рода нелюдей Юкова приветствую нового сородича, нового явидя. – Он склонился к змеенышу. – Заставь нас тобой гордиться!
– Он заставит, – кивнула Пашка.
– Ты уже выбрала «радного1»? – спросил феникс.
– Ну-у-у, –
Радный, радная – от слова «радеть», аналог христианских крестных у нечисти, дословно «тот, кто будет радеть за ребенка».