Двенадцать дней Дэша и Лили. Дэвид Левитан
Читать онлайн книгу.
на улице должны образовываться облачка пара, а в воздухе ощущаться обещание снега. Семьи должны греться дома у разожженных каминов, попивая горячий шоколад и обнимая домашних любимцев. Лучший предшественник Рождества – вызывающий мурашки холод. С его наступлением приходит и хорошее настроение. Мы поем радостные песни, заготавливаем гору печений, собираемся на семейные посиделки с любимыми людьми и ждем самых важных подарков сезона. Предшествующие Рождеству дни не должны быть такими, как эти: мягкими, теплыми, двадцатиградусными. С разгуливающими в шортах покупателями, попивающими мятный латте со льдом (фу), и постоянно мажущими игроками фрисби, из-за которых выгульщикам собак в Томпкинс-сквер грозит сотрясение мозга. В этом году в словно весеннем воздухе не ощущается Рождества, холод не спешит к нам, поэтому и я не спешу радоваться лучшему времени года.
На улице холода не хватает, зато я ношу его внутри и пронизываю им Дэша, совершенно незаслуженно.
– Если тебе нужно идти, то иди, – сказала я бесцеремонно. Бесцеремонно. Слово из словаря Дэша – грубое, непостижимое, отчужденное. Странно, что оно вообще мне известно. Помимо миллиона связывающих меня по рукам и ногам обязательств еще приходится готовиться к экзаменам. Мысль об этом вызывает во рту привкус горечи. (Почему для поступления в университет необходимо изучать такие слова? Без них что, нельзя получить высшее образование? Как бы не так! Это просто ненужная трата времени, ненужная трата умственных усилий. Уверена, родители не расстроятся, если я не пополню свой словарный запас словом вроде бесцеремонно.)
– Ты же сама не хочешь, чтобы я остался? – спросил Дэш, словно выпрашивая позволения поскорее сбежать от моего докучливого дедушки и брата, который в лучшем случае будет его терпеть, а в худшем – страшно грубить. Мне неприятно видеть возникшую между Лэнгстоном и Дэшем вражду, но они, похоже, принимают ее за приятное спортивное состязание. Если бы в викторине «Своя игра» задали вопрос: «Что Лили знает об особях мужского пола?», верным был бы ответ: «Ничегошеньки!»
– Я хочу, чтобы ты делал то, что тебе по душе, – ответила я, но мысленно просила: «Останься, Дэш. Пожалуйста! Эта рождественская елка – чудо. Я даже не понимала, что мне не хватает ее – на Рождество, от тебя. И хотя мне нужно кучу всего переделать, больше всего на свете мне хочется сейчас украсить эту елку с тобой. Или чтобы ты присел на диван и смотрел, как я наряжаю ее, отпуская насмешливые замечания о языческой традиции, незаконно присвоенной христианством. Мне хочется, чтобы ты был рядом».
– Тебе нравится елка? – Дэш уже застегивал свое пальто, слишком жаркое для теплого дня, и смотрел на мобильный, словно чьи-то сообщения зазывали его в места получше моего дома и моей компании.
– Как она может не нравиться? – ответила я, не желая рассыпаться в дальнейших благодарностях. Не успела я начать разбирать украшения, как Дэш объявил о своем уходе – в тот самый момент, когда я открыла подарочную коробку из «Стрэнда», которую он вручил мне девятнадцатого января в честь дня рождения Патриции Хайсмит. Внутри коробки