Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой». Михаил Покровский
Читать онлайн книгу.
сочувствие которого было на стороне власть имущих, как видно уже из приведенной цитаты, очень хотел бы свести все на пьяный бунт, усиленно подчеркивая разгром боярских погребов и расхищение из них “медов господских”. Но “гражданские люди” сделали, несомненно, серьезное дело: они организовали ту самую оборону города, в возможности которой сомневались митрополит и “нарочитые бояре”, и организовали так, что татары, после неудачного приступа, вынуждены были прибегнуть к хитрости, чтобы взять город.
На стенах Москвы Тохтамыш нашел, рядом со старыми метательными орудиями, и такие новинки тогдашней военной техники, как самострелы (арбалеты) и даже пушки, которые тогда и в Западной Европе были еще свежей новостью. Всем этим посадские люди, московская буржуазия (летопись называет по имени “суконника” Адама – едва ли не итальянца) орудовали как нельзя более успешно.
Но против всех западных новшеств татары нашли старое и испытанное русское средство. В войске Тохтамыша оказалось двое русских князей, зятьев Дмитрия Ивановича, которые взялись поцеловать крест перед москвичами, что татары не сделают последним никакого вреда, если они сдадут город. Москвичи поверили княжескому слову, отворили ворота – и город был разграблен, а жители перебиты или уведены в плен. Вся история как нельзя более характерна для отношений народа и власти в удельной Руси: и эти “строители” и “собиратели”, продающие город татарам, и эта чернь, умеющая обороняться от татар без “собирателей” гораздо лучше, чем с ними.
События 1382 года не остаются изолированными в московской истории – через два следующих столетия, до второй половины XVII, тянутся политические выступления московского посада, свидетельствуя, что тогдашняя русская буржуазия была гораздо менее безгласной, нежели во времена более к нам близкие. Но если наличность крупного торгового центра, с его обильными денежными средствами, давала опорный пункт для объединительной политики московского княжества, то активная роль в этой политике принадлежала не торговому городу: иначе венцом ее было бы образование новой городовой власти, вроде киевской, а не феодальной монархии, какой было Московское государство,
A priori можно предположить, что в создании этого последнего большое участие должны были принимать феодальные элементы – и что руководящее значение в процессе “собирания Руси” должны были иметь крупные землевладельцы. Мы видели, что это значение уже оценено по достоинству исторической наукой, которая, в лице профессора Сергеевича, признала, что настоящими “собирателями Руси” были бояре, обнаруживавшие в этом деле гораздо больше чуткости и понимания, нежели номинальные основатели Московского государства.
Мы знаем, что во главе удельного княжества стояло не одно лицо – князь, а группа лиц – князь с боярской думой, и это обстоятельство обеспечивало непрерывность удельной политики даже в такие, нередкие в удельной практике, моменты, когда номинального носителя государственной