– Ты смогла прийти сама, – в голосе Джокера слышалась смесь из удивления и удовлетворения. В любом случае, это был никоим образом не вопрос. Просто утверждение факта. Алина кивнула. Хотя и не совсем понимала, что он имеет в виду.

      – Молодец, – похвалил юноша. И тут же с соседнего дерева раздалось нахальное карканье. Джокер улыбнулся, поднял голову и сказал, обращаясь к своему черному собеседнику.

      – Это неплохо. И не спорь.

      Ворон снова каркнул. На этот раз, как показалось Алине, более издевательски.

      – Так бывает, – пожал плечами Джокер, – главное, всё обошлось. И это важно.

      Снова карканье.

      – А вот это уже неважно, – уверенно сказал Джокер.

      – Что важно и что неважно? – спросила Алина.

      – Неважно то, что ты попала впросак. Важно то, что ты смогла выпутаться. Неважно то, что выпутал тебя я. Я играю с судьбой, и ты теперь тоже. А в этой игре удачливость гораздо важнее чем… чем всё остальное.

      – Но ты же меня в это и втравил! – Алина почувствовала взрыв возмущения, который грозил вмиг разнести её состояние успокоенности.

      – Это тоже неважно, – спокойно сказал Джокер.

      – То есть помогать ты мне не собираешься.

      – Я уже помог. И гораздо больше, чем я помогаю обычно.

      Алина фыркнула.

      – Да? Может, тогда объяснишь, что мне делать дальше?

      – Жить.

      – Просто так?

      – Просто уже не получится. Твоя жизнь изменилась, хочешь ты или нет. И тебе придётся смириться с этим. Что-то учить, например… что-то, что раньше тебе никогда не пришло бы в голову учить. Та ситуация с зеркалом – просто ерунда. Не стоит и слов. И я был рядом. Но так будет не всегда.

      – А если я не хочу? Мне что, нужно умереть? – выпалила Алина. Она внезапно почувствовала острый приступ жалости к себе. Это надо же. Жила, никого не трогала… а теперь неизвестно где и непонятно – что с ней дальше будет.

      – Возможно, – снова пожал плечами Джокер. Он сказал это таким спокойным тоном, будто ничего серьезного в подобном исходе не видит. И потом таким же спокойным тоном прибавил: – Хотя, в этом мире есть вещи похуже смерти.

      – Ага. И мне осталось только повеситься, – ехидно сказала Алина. Сейчас приступ жалости прошёл. Но начался приступ упрямства. Ах, ты так? Тогда я лучше умру, но настою на своём. Типичный детский сад, но Алина ничего не могла с этим поделать. И вместо того, чтобы успокаивать себя, накручивала себя всё больше и больше.

      – Если ты хочешь. Точнее, если не хочешь жить по-новому. Да, тогда самоубийство, наверное, лучший выход. Правда, надо признаться, меня это немного разочарует, – Джокер был совершенно невозмутим.

      – Ах,