Без пяти три мы подъехали к ресторану «Пирамида» на Каменноостровском проспекте. Мне очень нравится этот проспект, и я много раз бесцельно прогуливалась по нему, любуясь нарядными и добротными зданиями. Теперь почему-то так не поступаю, то ли некогда, то ли просто лень. Здесь все три века существования города оставили свой след, но особенно постарался век двадцатый, вернее, его начало и первая половина. Тут было смешение всевозможных архитектурных стилей – различные оттенки модерна, неоклассицизм, конструктивизм и поздняя эклектика. Меня такое разнообразие не раздражало, а притягивало. Здесь не чувствовалось музейной затхлости, улица была живой. Я с удовольствием осматривалась по сторонам, когда Макс с улыбкой спросил:

      – Знакомое кажется незнакомым?

      Я ответно улыбнулась:

      – Нет, знакомое кажется не просто знакомым, а родным. Посмотри на здание напротив. Какие пропорции, какая гармония! Наш район попроще.

      – Зато роднее, – сказал Макс и внимательно посмотрел на меня.

      Под его взглядом мне пришлось сказать, что это само собой разумеется. Не знаю, насколько убедительной я выглядела при этом.

      Мы пришли первыми и заняли столик у окна. Я люблю сидеть у окна или в углу, но только не посередине зала. Так мне спокойнее и уютнее, будто поверх своей скорлупки я надеваю еще одну. Интерьер ресторана мне понравился, и не захотелось сравнивать его с каким-то другим. «Пирамида» – это «Пирамида», «Мечта» – это «Мечта», а «Улыбка» – это «Улыбка». Мы не знали, чего и сколько заказывать, так что попросили пока принести соку. В это время Максу позвонил следователь и сказал, что сам прийти не сможет, у него важное совещание, но его племянница вскоре подойдет и описал ее.

      – Будем ждать симпатичную рыжую девчушку, – сообщил Макс, положив трубку.

      Отсутствие следователя его не расстроило, так как ему не хотелось подробно посвящать того в свои дела. А девушка и впрямь оказалась очень хорошенькой и бойкой. На вид ей было чуть за двадцать. Симпатичное юное личико с россыпью веснушек на носу обрамляли коротко подстриженные натуральные рыжие волосы. Ее ладную фигурку облегали плотные черные брючки и белый джемпер. Всё было отличного качества и очень ей шло. Когда она к нам приближалась, я услышала стук каблучков и с неожиданной болью в сердце подумала, что не могу позволить себе такое. Разве что изредка.

      – Мила Полянская, – сказала она, опускаясь