Клетчатый плед и взведённый курок,

      Кровь от амвона и до небосклона.

      Раньше пред гранью стоял, сколько мог,

      Всё принимал как кольцо Соломона.

      Раньше сказал бы: свобода, а не

      Согнутый палец судьбы-этой-суки.

      Быть чужеродным на каждой войне

      Это талант или область науки.

      Горечь твоя превращается в смех.

      Амбера нет, да и нет Галаада.

      Пули в ладонях теплы, словно грех,

      Был ты собой, а другого не надо.

      Башня разрушена, сломан флагшток

      У корабля серебряной гавани.

      Пули, послушные, пробуют сток,

      Ночь пред тобою в траурном саване.

      Роза поэтов древнее времён,

      Солью рассыпана по отражениям.

      Ты – настоящий иль клоунский клон?

      Истина верно навеки потеряна.

      Держишься для… Дуло просит висок.

      В мире, где яркость равняется боли,

      Ты не безумец – не ангел тем более!

      Просто живёшь между жизненных строк.

      Ну, снова здравствуй, Лысая гора!

      Аэродром шестнадцатого века,

      Где ведьмы воспаряли до утра,

      Кошмары посылая человеку.

      Тут как-то попытались ставить крест,

      Святой водой поляну окропили,

      Молитвы часто слышались окрест:

      Пергамент помнит ужасы и были.

      Мы тоже помним: ночью под луной

      Полёт дугою радостный и пьяный,

      Над городом катился волчий вой

      И дьявольские вопли – над поляной!

      Кто был доносчик, мерзок и хитёр?

      Приход питался мыслями о страхе,

      Кого опять потащат на костёр

      От власти одуревшие монахи?!

      Костры горели ярче, чем закат,

      Пронзительные вверх летели крики,

      В них церковь проклинали и солдат,

      А те вздымали головы на пики.

      Тяжёлый дым времён рассеял взмах:

      Кругом стоят бетонные кварталы,

      На выровненных