Летиция, или На осколках памяти. Ирина Июльская
Читать онлайн книгу.
сапоги-керзачи, еще отцовы, на три-четыре размера больше. Не велика премудрость – набила в мысы газет и в путь! Спасибо, что отец их с собой не забрал, когда ушел к молодухе, оставив двоих дочерей и малолетнего сына Борьку на попечении бывшей жены Ксении. Об этой истории, напишу ниже, она заслуживает того, уж больно типична на все времена.
Ксения работала в трамвайном депо, откуда в 1899 году пошли по Москве, громыхая и звеня, первые трамваи, что по тем временам было настоящим чудом. Бывшая деревенская жительница Ксения пошла работать в депо путевой стрелочницей, а трамвайные вагоны в то время помимо пассажиров перевозили еще и грузы, так было и до, и во время войны, и после нее, аж до 1972года. Ксения работала в конце маршрута, в трамвайном тупике, где была стоянка вагонов. Во время транспортировки случалось, что мука просыпалась и мать Лидки и Валентины заметала ее в плотный холщовый мешок, а потом уносила домой, когда работала в вечернюю смену, а чаще совала в руки старшей дочери через дыру в заборе депо. Мука была с сором, для выпечки непригодная, но страх быть пойманными преобладал над разумом. В те времена законы были суровы и можно было попасть под статью запросто, даже за бросовую муку. На свалку можно, домой – нет!
Так вот, привезла в деревню Валя мешок с мукой для теткиной коровы, а назад в Москву повезла два мешка: один с картошкой, другой с капустой и морковью. Тетка Дарья помогла племяннице поднять и перекинуть через плечо оба мешка, крепко связанных один с другим и отправила в путь. До железнодорожной станции километра два, не больше, на Савеловском вокзале мать встретит, а от него до их дома недалеко, да и на трамвае доехать можно.
Шла Валя, шла, уже пол пути прошла. Устала. Решила хоть немного посидеть, отдохнуть на мешках. Попыталась снять их с плеч, а мешки – бац! Сомкнулись вокруг шеи, как хомут и девчонку к месту словно прибили. Стоит Валя на пустой дороге, головой в землю уткнувшись. Смеркаться стало. Холодный осенний ветер юбку задрал. Так и стояла, пока не дождалась проходящего мимо мужика, он-то и помог девушке-подростку мешки поднять. По прошествии времени, вспоминая тот случай, Валентина смеялась, а ведь не пройди тот мужик, чтобы было с ней совсем еще девчонкой…
Мать не зря за обедом подкладывала старшей дочери кусок покрупнее и пожирнее, знала кто у нее тягловая лошадь. А на тощую Лидку со вздохом указывала:
– Ну, что с нее взять – больная. Вон, – дробненькая какая. —
Жизнь прожив, ни разу ни от кого не слышала и нигде не читала это выражение. Наверное, это неологизм, принадлежавший самой Ксении: дробненькая – значит нецелая, меньше нормы.
Лидка с раннего малолетства почувствовала всю выгоду от такого положения в семье и настолько вошла в роль больной девочки, что умело избегала многих домашних трудов и забот, переложив их на плечи старшей сестры, которая и по хозяйству, и за младшим братом присматривала. Борька, – третий ребенок Ксении и Петра, был непоседой,