Декабрь выдался какой-то неправильный. Сыро, грязно и противно.

      Не знаю, как людям, а мне хочется мороза и снега, а лучше всего метель!

      Вот это я очень люблю!

      Вторую неделю я брожу по городу. Наверное погода виновата в том, что я не могу сосредоточиться и начать слышать желания.

      Времени у меня все меньше и меньше. Разочарование все больше и больше охватывает меня. И правда, ну вот какой из меня Дед Мороз! Ничего не получается.

      Вот и сегодня я сидел, опустив голову, в закутке за какими-то сараями. Хорошо хоть не мёрзну никогда. Я почти отчаялся, быть мне бомжом! Даже не пойду никуда.

      Потихоньку меня отпускало отчаяние и становилось все равно. Мысли перестали скакать по голове, я успокоился и расслабился.

      И вдруг я что-то почувствовал! Отчаяние!

      Но это было не мое отчаяние. Эти чувства испытывал кто-то другой. Безысходность наказывала на меня волной за волной. Отчаяние и безысходность!

      Я открыл глаза и обернулся. Никого вокруг не было, ни единого человека, а ощущения не ослабевали. И вдруг я понял, что странное я почувствовал. Эти чувства испытывал не человек, а животное. Собака.

      Большая грязно- белая собака, обыкновенная дворняжка. Она сидела рядом и смотрела на меня. Я попробовал мысленно позвать ее и она подошла.

      Я ощущал ее эмоции, может я смогу понять почему?

      Собака села возле меня и положила голову мне на колени. Ее медовые глаза смотрели прямо в мои. Я положил руку ей на голову и закрыл глаза.

      Нас этому учили.

      Но собака? Получится ли? Хотя что мне терять?

      И я стал собакой. Белкой.

      Почему так плохо, Белка?

      Ты здорова, и не голодна, и улица твой дом. Тяжело понять собаку.

      Я вдруг ощутил и понял, не за себя боится Белка, за человека. Где-то есть человек, за которого так переживает собака. И вдруг я понял ее желание!

      Да! Вот же оно! Она хочет чтобы ее человеку помогли!

      Я открыл глаза. Собака все ещё смотрела в мои глаза, не отводя взгляд ни на секунду.

      – Ну что ж, Белка, веди!

      Белка встала и пошла вперёд. Она все время оборачивалась, чтобы проверить иду ли я за ней. Выйдя из-за угла, она подняла с земли какую-то тряпку и затрусила по дороге. Так мы с ней и шли. Даже если бы я закрыл глаза, то смог идти за ней по следу, которое оставляло ее отчаяние.

      Мы прошли несколько кварталов и попали в район городского рынка. Здесь было много полуразрушенных строений и Белка повела меня в одно из них.

      Собака пролезла в дыру в стене и мне пришлось согнуться в три погибели, чтобы пройти.

      Здесь жили. В углу лежала куча тряпья и из нее доносилось хрипящее дыхание. Белка подошла к этой куче тряпья и положила принесенную в зубах тряпку сверху.

      Рядом кучкой лежало много разных объедков: хлеб, завявшие яблоки, огрызки пирожков и печенья. Казалось собака натаскала их сюда. В другом углу стояли бутылки с водой и раскрытый старый зонт.

      И вдруг я остро почувствовал огромное человеческое желание! Желание умереть! И сожаление. Сожаление о собаке, ведь Белка останется совсем одна.

      Я подошёл к куче тряпья и разгреб его. Под тряпками лежал молодой мужчина, глаза его были закрыты и его колотило крупной дрожью. У него явно была высокая температура. Периодически он надсадно кашлял, хотя сил у него почти не осталось.

      Белка, увидев, что я раскрыл мужчину, зарычала, схватила зубами тряпки и попыталась укрыть хозяина.

      – Белка! Не нужно, это не поможет! Понимаешь, он сильно болен.

      Собака села возле меня и головой стала подталкивать мою руку. В ее голове затеплилась Надежда. Надежда на помощь.

      Услышав мой голос, мужчина открыл глаза. На дне глаз плескалось его желание. У него не было больше сил жить.

      Я должен исполнить его желание. Он этого очень хотел.

      Но рядом сидела Белка и ее желание было тоже очень сильным. Этот мужчина