In the large entrance hall of the house there was ample room even for Sir Leopold and the removal of his wraps. Porch and vestibule, indeed, were unduly large in proportion to the house, and formed, as it were, a big room with the front door at one end, and the bottom of the staircase at the other. In front of the large hall fire, over which hung the colonel’s sword, the process was completed and the company, including the saturnine Crook, presented to Sir Leopold Fischer. That venerable financier, however, still seemed struggling with portions of his well-lined attire, and at length produced from a very interior tail-coat pocket, a black oval case which he radiantly explained to be his Christmas present for his god-daughter.

      With an unaffected vain-glory that had something disarming about it (с искренней хвастливостью, в которой было что-то обезоруживающее; unaffected – простой, непринужденный; искренний; vain-glory – тщеславие; хвастливость; disarming – обезоруживающий; arms – вооружение) he held out the case before them all (он протянул перед всеми ними футляр; to hold); it flew open at a touch and half-blinded them (он /футляр/ легко открылся от прикосновения и почти ослепил их: «ослепил наполовину»; to flow – течь; литься; показывать /легким движением/; touch – прикосновение; to blind – ослеплять). It was just as if a crystal fountain had spurted in their eyes (это было как будто фонтан из кристаллов забил у них перед глазами: «прямо в глаза»; crystal – кристалл; fountain – фонтан; to spurt – бить струей). In a nest of orange velvet lay like three eggs, three white and vivid diamonds (на оранжевом бархате, как в гнезде: «в гнезде из оранжевого бархата» лежали, словно три яйца, три чистых/прозрачных ярких бриллианта; to lie – лежать; vivid – яркий; живой; diamond – алмаз; бриллиант) that seemed to set the very air on fire all round them (которые, казалось, воспламенили сам воздух /везде/ вокруг них; to set on fire – поджечь, поджигать; воспламенять; air – воздух). Fischer stood beaming benevolently and drinking deep of the astonishment and ecstasy of the girl (Фишер стоял, благожелательно сияя, упиваясь изумлением и восторгом девушки; to beam – сиять; лучезарно улыбаться; to drink deep – упиваться; astonishment – изумление; ecstasy – экстаз; восторг), the grim admiration and gruff thanks of the colonel (сдержанным: «суровым» восхищением и немногословной: «угрюмой/неприветливой» благодарностью полковника; grim – жестокий; мрачный; суровый; admiration – восторг; восхищение; gruff – грубоватый; резкий; неприветливый), the wonder of the whole group (изумлением остальных: «всей группы»; wonder – удивление, изумление).

 With an unaffected vain-glory that had something disarming about it he held out the case before them all; it flew open at a touch and half-blinded them. It was just as if a crystal fountain had spurted in their eyes. In a nest of orange velvet lay like three eggs, three white and vivid diamonds that seemed to set the very air on fire all round them. Fischer stood beaming benevolently and drinking deep of the astonishment and ecstasy of the girl, the grim admiration and gruff thanks of the colonel, the wonder of the whole group.

      “I’ll put ’em back now, my dear (я положу их назад сейчас, моя дорогая; ’em – разг. сокращенная форма от «them»; to put back – вернуть/положить на место; to put – класть),” said Fischer, returning the case to the tails of his coat (сказал Фишер, возвращая футляр в /карман/ фрака; to return – возвращать; класть обратно). “I had to be careful of ’em coming down (я вынужден был быть осмотрительным в отношении них по дороге сюда; to be careful – соблюдать осторожность; быть осмотрительным; to come down

---

Скачать книгу