Моя дорогая Инга!

      Эта жизнь, кажется, сплошь состоит из упущений, и, наверное, лучшее, что тут можно сделать, – не искать слишком долго ее разгадку, иначе ни одно слово так и не сдвинется с места. Письма, которые ставили перед собой такую задачу, под моими пальцами, судорожно нащупывающими путь, снова возвращались в ту область, откуда я пытался их вытащить. А в результате я глубоко виноват перед тобой, и это посланьице из Лондона – единственное, что я могу противопоставить твоим письмам, подаркам, усилиям, – пока еще витает у меня в голове. Так что прости, и давай наконец поговорим.

      Я бы хотел кое о чем рассказать, что-то сообщить – это, видимо, самая отчетливая моя потребность. В Лондоне: умиротворение, домашний уют, сады и книги, время от времени – прогулки по городу. Встреч никаких, кроме разве что встречи с Эрихом Фридом – освежающей, вернувшей мне жизнь благодаря его сердечности и теплоте. У него, бесспорно, ярко выраженное, сильное поэтическое дарование. Из других представителей “интеллектуальной Вены” я видел только Ханса Флеша, которого Э. Ф. – в тот вечер, когда я читал у него стихи, – пригласил к себе. С Хильдой Шпиль я, к сожалению, не повидался, она в тот момент была еще в Австрии. Я оставил у Эриха Фрида рукопись, и несколько дней назад, очевидно, она наконец попала к госпоже Шпиль. (Как я мог заключить по нескольким строчкам ее письма.)

      Трудная встреча с Парижем: поиски комнаты и людей – и то и другое разочаровывает. Болтливые одиночества, растаявший снежный ландшафт, приватные тайны, нашептываемые всем и каждому. Короче, увеселительная игра с мрачными материями – поставленная, разумеется, на службу литературе. Иногда стихотворение кажется маской, существующей лишь потому, что другие порой нуждаются в какой-то штуковине, за которой они могут спрятать свою нежно любимую повседневную рожу.

      Однако хватит ругаться – наша Земля не станет от этого круглее, а в Париже и этой осенью во второй раз цветут каштаны.

      Дорогая Инга, я должен поблагодарить тебя и Клауса за публикацию двух моих стихотворений в “Ворт унд Вархайт”[11]: может,