Воскресные охотники. Юмористические рассказы о похождениях столичных подгородных охотников. Николай Лейкин
Читать онлайн книгу.
куда это купец мой деваться мог, ума не приложу! Пили вместе. Если я был пьян, и он должен быть пьян, коли меня сморило и я уснул в лесу, стало быть, и он должен был уснуть, потому мы с ним душа в душу… Он стаканчик, и я стаканчик. Ах, Аникий Митрофаныч, Аникий Митрофаныч! Вот что, господа честные, ваше благородие… Не завалился ли он как-нибудь в другие кусты? – обратился мужик к следовавшим за ним охотникам. – Меня-то вы нашли и разбудили, а его-то нет. – Веди, веди. Показывай, где твоя магическая баба Василиса Андреевна, которая от тоски разговорить может, – сказал доктор.
– Бабу мы найдем, насчет этого будьте покойны… А вот Аникия-то Митрофаныча больно жаль. И наверное, он, сердечный, где-нибудь в кустах.
– Да Аникий-то Митрофаныч твой из гостинодворов, что ли? – спросил мужика охотник, одетый тирольским стрелком.
– Во, во, во… Красным товаром в рынке торгует.
– Ну так успокойся. Он уже давным-давно около охотничьей избы соседских кур стреляет. Мне давеча про него наш Егор Холоднов сказывал.
– Ну?! – протянул мужик. – Как же он меня-то в кустах забыл и один ушел? Ведь друг, первый друг. Ах, Аникий Митрофаныч, Аникий Митрофаныч! А только доложу вам, господа, и душа же человек! Вот душа-то! Себе стаканчик – мне стаканчик; себе бутылку пива – мне бутылку пива. И все в этом направлении.
– Ты к бабе-то веди, а разговаривай поменьше, – перебил мужика доктор.
– Да уж пришли. Чего вести-то? Вон ее изба стоит. Сама она у нас крайняя, и изба у ней крайняя. Так крайняя на деревне и стоит. Вон она…
Мужик покачнулся на ногах, показал на избу, выглядывающую из-за деревьев, и продолжал:
– Сам становой к ней чаю напиться заезжает – вот она баба-то у нас какая! Вон и кузница ейная стоит. Кузнечиха она у нас. Работника-кузнеца держит. Муж-кузнец был и ей кузницу оставил. Дозвольте, господа, папироски? Ужас как томит, не покуривши!
– Вот папироска, только не останавливайся.
– Ну, благодарим покорно. А то спички есть, а папироски нет. Ах, купец, купец! Да неужто уж он на деревне, у охотничьей избы? Вот уха-то! С чего же это я-то так напился и уснул? Постой… Что мы с ним выпили? На деревне рано утречком пиво пили. Потом по холодку пошли… Идем. «Давай, – говорит, – земляк, выпьем». Он три стаканчика, я три стаканчика… Зашел разговор, что люди по-походному коли ежели, то и из берестяного стакана пьют. Пристал ко мне: «Сделай берестяной стакан, желаю из берестяного стакана выпить». Ну, я и сделал бурачок. Он бурачок выпил, я бурачок выпил. Ну а вот дальше не помню. С чего пьяну-то быть? И ума не приложу, с чего!..
– Здесь, что ли, твоя Василиса Андреевна живет?
– Здесь, ваша милость. Сейчас я ей в окошко постучу.
Охотники остановились около исправной одноэтажной избы о четырех окнах по фасаду, крытой тесом. Заметно было некоторое довольство. На окнах виднелись белые коленкоровые занавески на шнурке, а на одном из окон стоял даже алебастровый купидон, опустившийся на одно колено и сложивший на груди руки. Мужик подошел к окну и постучал в него.
– Василиса Андреевна! Дома? Я гостей к тебе на перепутье привел. Хорошие господа, питерские! – крикнул он. –