Воскресные охотники. Юмористические рассказы о похождениях столичных подгородных охотников. Николай Лейкин
Читать онлайн книгу.
у вас какой-то бесчувственный.
– Деретесь! Знамо дело, человек в забытье. Ну, и выпил тоже малость.
– Уж и малость! От такого питья медведь лопнет. Вы разочтите: вчера питье, потом сегодня…
– Ты бы хорошенько меня потряс.
– Господи боже мой, ваша милость! Да ведь не поленом же по брюху мне вас колотить. Я уж и так раскачивал вас, что тумбу.
– На охоту теперь поздно? – спросил Петр Михайлыч.
– Какая теперь охота! Сейчас ночь. В слона теперь не попадешь, а не токмо что в куропаточного выводка. Да и леший может в лесу обойти. Пожалуйте чай пить в избу. Самовар готов.
Егерь подхватил из рук Петра Михайлыча ковер и подушку и понес их в избу. Петр Михайлыч шел и почесывался.
– Ведь эдакая незадача! Второй день не могу попасть на охоту… – бормотал он.
– Завтра утречком надо постараться сходить. Сегодня уж как-нибудь потрезвее, а завтра чем свет, – отвечал егерь…
– Так-то оно так, но вот беда – я сказал жене, что сегодня к вечеру вернусь домой.
В избе кипел самовар. За столом на клеенчатом диване сидел доктор Богдан Карлыч и еще охотник – молодой человек из местных лесопромышленников, в кожаной куртке, в кожаных штанах и в таких высоких сапогах, что они доходили ему прямо до туловища. На столе около самовара стоял изящный раскрытый ларец в виде баула, и из четырех гнезд его выглядывали четыре горлышка бутылок. Доктор и охотник пили чай с коньяком.
– Петр Михайлыч! Вот так встреча! Гора с горой не сходятся, а человек с человеком сойдется! – воскликнул охотник. – Откуда это?
– Спал… – хриплым голосом произнес Петр Михайлыч, щурясь на свет шестериковой свечки и маленькой жестяной лампочки, которые уже горели на столе, протянул руку охотнику и сказал: – Здравствуй, Василий Тихоныч.
Молодой человек посмотрел на него и пробормотал с усмешкой:
– Вишь, у тебя лик-то как перекосило! Или уж на охоте намучился?
– Всего было, кроме охоты. На охоту еще только сбираюсь. Завтра поеду.
Петр Михайлыч грузно опустился на массивный стул с продранным сиденьем.
– Так вот и отлично. И я на завтра с вечера приехал. Вместе и пойдем, – отвечал Василий Тихоныч. – А я, брат, приехал на уток выписную собаку попробовать. Собаку я себе из Англии выписал. Тридцать пять фунтов стерлингов… Это ведь на наши-то деньги по курсу – с провозом и прокормом около четырехсот рублей собака обошлась.
– А только уж и собака же! – мрачно откликнулся егерь. – За эту собаку и четырех рублей жалко дать. Ведь вот сколько ловил ее, чтоб на цепь взять, – так и не поймал.
– Это оттого, что она русских слов не понимает, а знает только по-английски. Собака на редкость. Чутье – изумление… Дрессировка… Да чего тут! Я ей папироску зажженную в зубы давал – держит, не смеет выбросить, а уж собаки на что табачного дыма не любят. – А к себе ее между тем кусочком говядины подманиваете.
– Это оттого, что я английских слов не знаю, не знаю, как ее к себе подозвать, а она дрессирована только на английские слова и русские