Лиризма нет, серьезная закваска

      На соусе незрелой философии,

      Пастельные используются краски,

      А лица все повернутые в профиль,

      В контурах объемных нет деталей,

      Один слепой, другой огнем опалит

      Глаз, что за плоскостью сокрытый,

      Так дремлет кот на стуле сытый.

      Слова потерты, ломки, тонки,

      Двоякий смысл, но без тайны,

      И автор там стоит в сторонке,

      Чужой, взирающий в окраины,

      Мечтает, нет, сосредоточен,

      Мысль уловить словами хочет,

      Лиризма нет, и блеск, и прелесть

      Поблекли, выцвели, сопрели.

      Но чувство, как улитка в слизи,

      Ползет в траве, шевелит рожки,

      Как муравьёв полки, дивизии,

      Рвут друг у друга мёда крошку,

      Но чувство облаком кудрявым

      Зависло, нет, и вдруг пропало,

      А он стоит немой и пришлый,

      И слышит шум дождя по крыше.

      Как не понять, что значит навсегда,

      А вдуматься, так холодом потянет.

      Ты не ищи здесь лет былых следа,

      От дома доски в жиже гниют в яме.

      Ты навсегда расстался, понимаешь,

      В каком году, зимою, летом, в мае?

      Её при встрече можешь не узнать,

      И ею ты останешься не узнан,

      Твоих детей другая стала мать,

      Ты никогда не будешь её мужем.

      И детства друг, родители и брат

      На камнях с фотографии глядят.

      Что память выделит, другое зачеркнет,

      Узнаешь ты, доживший до седин,

      Какой-нибудь пустяшный эпизод,

      Из множеств дней запомнится один.

      И «навсегда» ты слово проклянешь,