Он долго держал ее руку, но она не сжимала пальцев в ответ, а просто стояла, холодная как статуя. Словно издевалась надо всем вокруг. Высмеивала жизнь глупыми стишками. Смеялась над этим полем, небом и грязной дорогой, над любопытными лошадьми и своим испачканным платьем. И конечно же над ним. Смеялась, чтобы легче было отказаться, отвергнуть. Ведь то счастье, что он обещал, было таким неуловимым, словно замки, построенные из облаков.

      – Ах, ты, несносная! – Он в гневе бросил ее ладонь и опять принялся расхаживать вокруг. Она смотрела на него. Мучается. Ведь он мучается. Холодная гордая королева, что было поселилась в ее сердце мгновение назад, уже сдавала свои позиции. Она не могла вытерпеть, когда рядом кто-то мучился. Сразу же хотелось обнять и пожалеть. Сделать все, чтобы этого не было. Но если сейчас поступить так, то расставаться будет в разы больней.

      – Прости меня, Сил.

      – За что я должен тебя прощать? – Остановился и опять впялился своим немигающим взглядом, как коршун, высматривая в ее черешневых глазах хоть чуточку прежней доброты, жаждя ее, как путник жаждет воды в пустыне.

      – За все, конечно же. За то что ухожу. За то, что выгнала тебя тогда. – Она засмеялась, хлопнув себя ладонью по лбу. – Ох, не надо было говорить такого. Не надо было.

      Он развел руками словно в бессилии.

      – Вот если бы давали приз за непоследовательность, то у тебя было бы первое место. Что вообще все это значит? Хочешь надо мной поиздеваться напоследок?

      Повисло молчание. Она помрачнела. Последний раз взглянув в ее сторону, он бросил отрывистое «Поехали» и пошел навстречу лошадям. Марианна плелась следом, подбирая юбки. Ей вдруг стало больно. Это все было серьезно, так серьезно, что не высмеять и от того еще больнее. Так сильно больно, словно в груди застряла пущенная стрела. С тяжким прерывистым вздохом она согнулась. Селдрион остановился.

      – Что случилось? – спросил недовольно.

      – Ничего, сердце болит. Наверное, я просто умираю от разлуки с тобой. – Она резко истерично рассмеялась, а потом закашлялась, и замолкла, снова согнувшись, хватаясь за грудь. Подняв глаза, часто заморгала пытаясь скрыть слезы и снова тихо, с надрывом в голосе