В ожидании наследства. Страница из жизни Кости Бережкова. Николай Лейкин
Читать онлайн книгу.
легче будет.
– Да ведь за кассой старший приказчик Силантий Максимыч стоит. Вы ему поручили. При чем же тут я-то, дяденька?
– Ну а Силантий Максимов сильно лапу запускает?
– Да почем же я-то знаю, дяденька! Мое дело составить записку, какого товара у нас не хватает, что подобралось, потом сходить в конторы и отобрать товар. Ни расплаты, ни получки денежной я не знаю.
– Да ведь уж видно сейчас.
– Как же это так видно! Все денежные дела в его руках, а чужая душа – потемки.
– Ох, врешь, Костюшка! Чувствую, что врешь! – сказал старик, устремил на племянника испытующий взор и быстро спросил: – Ты не в стачке с Силантием Максимовым?
– Да что вы, дяденька!
– Говори как на духу, говори искренно! – погрозил пальцем старик.
– Что я с ним не в стачке, уверяю вас.
– Ох, врешь! Чувствую, что врешь!
– Мне, дяденька, и вашего положения достаточно. Что ж, сорок рублей в месяц – деньги немаленькие, коли ежели на всем на готовом.
– По глазам твоим вижу, что ты это врешь! Ну, что тебе сорок рублей, ежели…
– Вот, что насчет портного, то действительно я нынче просил Силантия Максимова, чтобы он заплатил по счету, – перебил Костя. – Надо тоже, дяденька, быть чисто одевшись. Езжу по немецким конторам, чтобы товар закупать, так осудить могут, коли ежели в рвани какой… Ну, Силантий Максимыч и заплатил.
– Много?
– Сто двадцать пять рублей, дяденька, но пять рублей в скидку пошло. Только и всего.
– А больше ничем не пользовался?
– Ничем, дяденька.
Старик покачал головой.
– И ты думаешь, я поверю этому? – спросил он.
– Воля ваша, дяденька.
Старик помолчал и прибавил:
– А ты вот что… Ты грабь полегче, да и за другими смотри, чтобы легче грабили. Ведь у себя грабишь, тебе же все после моей смерти останется.
Костя встал, подошел к дяде и поцеловал у него руку.
– Прикажете читать, дяденька? – сказал он.
– Читай, читай.
И опять чтение.
Вошла неслышными шагами чернобровая женщина, приложила левую ладонь к щеке, пригорюнилась и молча села в уголке на стул. Чрез минуту она пересела на другой стул, ближе к старику, еще через минуту переместилась еще ближе и, когда псалом кончился, кашлянула в руку, как бы давая знать, что она тут. Старик обернулся и нахмурился.
– Только пугаешь, – сказал он. – Подкрадешься, как кошка, а потом вдруг кашляешь. Я думал, и не ведь кто.
– Я, батюшка, Евграф Митрич, я Настасья… – отвечала чернобровая женщина. – Пришла узнать, как вам теперь, не полегчало ли?
– Так вот сейчас по щучьему веленью да по вашему прошенью и полегчает!
– К чему же вы разражаетесь-то, благодетель? Я от чистого сердца, а вы…
– Знаю я твое чистое сердце!
– Господи боже мой! Неужто за восемнадцать-то лет я от вас веры не заслужила! Кажется…
Старик еще больше нахмурился и украдкой кивнул на племянника, перелистывавшего псалтырь. Женщина умолкла.
– Да