Два дня спустя в начале пятого утра в их дверь постучали в первый раз. Ева крепко спала, ей снился свирепый дракон, кружащий над замком. Когда она вынырнула из ночного кошмара, ее грудь сжало от страха. «Жозеф был прав. Они здесь».

      Она слышала, как отец идет по квартире, его шаги были медленными и размеренными.

      – Татуш! – крикнула она, хватая халат и втискивая ноги в стоптанные кожаные ботинки, которые в последний год держала рядом с кроватью на случай, если придется бежать. Что еще ей понадобится, если к ним действительно придут немцы? Стоит ли собрать вещи? Хватит ли ей на это времени? Почему она не послушалась Жозефа?

      – Татуш, я прошу тебя! – крикнула она, когда стук шагов отца смолк. Ей хотелось сказать ему, чтобы он подождал, остановил время, задержался в том мгновении, когда еще ничего не произошло, но она не могла найти слов. Она вышла из спальни в гостиную. И в этот момент увидела, как отец открывает дверь.

      Ева, набросив халат, стала ждать, что немцы, которые наверняка стояли по другую сторону двери, будут лающими голосами отдавать приказы. Но вместо этого она услышала женский голос. А когда отец отошел в сторону, заметила, что его лицо немного посветлело. Через секунды мадам Фонтен – их соседка, живущая в конце коридора, – вошла за ним в квартиру со скорбным выражением лица.

      – Папа? – спросила Ева, когда он обернулся. – Так это не немцы?

      – Нет, солнышко. – Морщины на его лице еще не расслабились окончательно, и Ева поняла, что он по-прежнему напуган, как и она. – У мадам Фонтен заболела мать. Она хотела узнать, сможешь ли ты или твоя мама посидеть с ее дочерьми, пока она отведет ее к доктору Патеноду.

      – Симона и Колетт спят, они не доставят особых хлопот, – сказала мадам Фонтен, отводя взгляд. – Им всего два и четыре годика.

      – Я знаю, сколько им лет, – холодно сказала Ева. За день до этого Ева увидела девочек в парке. Она наклонилась к ним и поздоровалась. Старшая из них, Колетт, начала весело щебетать о бабочках и яблоках, но тут откуда ни возьмись появилась мадам Фонтен и быстро увела девочек прочь. Когда они скрылись за углом, Ева услышала, как мадам Фонтен внушала им, что общаться с евреями опасно.

      – Я стучалась в другие квартиры, но мне больше никто не открыл. Пожалуйста. Я не обратилась бы к вам, если бы не возникла такая необходимость.

      – Конечно, мы присмотрим за вашими дочерьми. – Мать Евы появилась из спальни, она