Два истинных признака даю я тебе, брат мой, и в то время, когда удостоит тебя Бог внутреннего озарения, по ним ощутишь ты свет души своей. Их достаточно, чтобы указать тебе истину, которая в душе твоей воссияла. Когда, по благодати и милости Господа нашего Иисуса Христа, воссияет в тебе то озарение разума, о котором говорят Отцы, эти два признака дадут тебе подтверждение относительно этого озарения. Но когда ты не обретаешь их в самом себе, – даже если ты уверен, что достиг совершенства, – знай, что весьма далек ты от них. Один из этих признаков следующий.

      Когда воссияет уже сокровенный тот свет в душе твоей, признаком этого станет то, что всякий раз, когда только ты заканчиваешь чтение Писания или молитву, какими-либо стихами и содержащимися в них мыслями пленен будет разум и станет размышлять о них, исследовать их и, по своему собственному побуждению, рассматривать их духовное значение; настолько будет он привязан к ним, что не станет рассеиваться чем-либо другим из тварного мира. Даже если ты не особенно заботишься об этом как о чем-то присущем тебе, само собой случается такое с разумом – впрочем, не всецело и полностью, а, конечно же, частично.

      Второй признак, столь же точный, как и первый, есть следующий. Когда душа выйдет из тьмы и станет изнутри светом, тогда продолжительные коленопреклонения даются отшельнику, и настолько усладительным оказывается для него пребывание в них, что три дня стоит он на коленях на земле в молитве, не чувствуя утомления по причине наслаждения и не желая даже вставать с земли. И даже всякий раз, когда поднимет он голову, желая встать, по причине этой продолжительной сердечной услады, объемлющей сердце его, снова падает он на лицо свое, и молитва уже не так важна для него, ибо в ту минуту, когда молитва входит в сердце его, в такой степени ощущает он помощь Божию и столь усиливается в нем наслаждение молитвой, что останавливается язык его и умолкает сердце его.

      И вот, охватывает сердце его и члены его то усладительное безмолвие, так что даже Царство Небесное, если можно так сказать, не считает он сравнимым по наслаждению с этим умолканием в молитве. Безмолвный, лежит он ниц на лице своем ночью и днем. И таким же образом, в соответствии с тем, как и насколько входит человек в это озарение разума, удостаивается он наслаждения в коленопреклонении. Все это для тех, кто постоянно пребывает в безмолвии, пишу я, брат мой: не для тех, кому достойными