Психология счастья и оптимизма. И. А. Джидарьян
Читать онлайн книгу.
жизни в пользу их негативных аспектов начинает исправляться только со второй половины ХХ в. под влиянием, прежде всего, работ гуманистически ориентированных психологов (А. Маслоу, Г. Олпорта, Э. Эриксона, К. Р. Роджерса, В. Франкла и др.).
Развитие гуманистической психологии определило появление в мировой науке новых исследовательских тем и направлений, к числу которых относится и проблема субъективного благополучия личности (Subjective Well-Being). Обращение к этой, первоначально широко сформулированной проблеме, включающей в себя не только понятие счастья (Happiness), удовлетворенности жизнью (Life Satisfaction), но и позитивно окрашенного самочувствия, положительной аффективности, психологического здоровья (Mental-Healt), моральности (Morale) в значении стойкости духа и т. д., было в известной мере «обратной реакцией» на психоаналитическую ориентированность мировой психологической науки, в которой преобладающее внимание уделялось изучению негативных аспектов психической жизни людей.
Существует прямая связь между исследованиями, посвященными психологии счастья и удовлетворенности жизнью, с одной стороны, и общесоциологической концепцией «качества жизни» (Quality of Life), с другой. Причем ведущее влияние первоначально исходило со стороны качества жизни. Как социологическая концепция была выдвинута и стала активно развиваться в 1960-е годы, прежде всего, учеными США применительно к новому, постындустриальному этапу социально-экономического развития своей страны. В структуре этой концепции важное значение придавалось понятию субъективного благополучия (Subjective Well-Being) личности, которое имело четко выраженный психологический смысл, связанный с понятиями счастья и удовлетворенности жизнью.
Как известно, концепция Quality of Life, которая наряду с другими модными социологическими теориями тех лет, например, общество «всеобщего благоденствия», «изобилия», «массового потребления» и т. д., отражающими новые тенденции развития западных стран, была резко отрицательно воспринята советским обществоведением. Она критиковалась прежде всего по идеологическим мотивам, поскольку, как тогда считалось, была «призвана в конечном счете «доказать» мнимые преимущества буржуазного образа жизни над социалистическим» (Попов, 1996, с. 150).
Вполне понятна и объяснима эта общая негативная позиция наших ученых к данной концепции: в годы коммунистического единомыслия вряд ли можно было ожидать научной объективности и аргументированного анализа каких-либо общественно-политических теорий и моделей, чуждых идеологическим ориентациям марксизма.
В этой связи интересно выделить основания, по которым в 1970-е годы советское обществоведение решительно отмежевалось от термина «качество жизни», взяв на «вооружение» другой термин – «образ жизни». Дело здесь не только и не просто в том факте, что первый из них был, как выразился М. Н. Руткевич, «захватан» буржуазной социологией, имел политико-пропагандистскую окраску, страдал крайней неоднозначностью и т. д., что чаще всего отмечалось в нашей философской и социологической