Анандамайи Ма. Мать, как она открылась мне. Голос Истины. Бхаиджи
Читать онлайн книгу.
у меня из глаз. Во время медитации я все время сидел неподвижно и пребывал в полной поглощенности.
16. Однажды утром, в первые дни предания себя [Матери], я сидел в безмолвии. Мое сердце наполняли глубокие чувства из-за любви Матери (крипа) [7]. У меня возникла песня на бенгальском языке, ниже приводится ее перевод:
Пусть поклонение Тебе, хвалебные гимны Тебе
Станут вечным утешением моей жизни;
Да наполнится моя жизнь песнями восхищения Тобой,
Мыслями о Твоей божественной Милости.
Я увижу Тебя, Мать, в бескрайнем небе тоскующим взором;
Я не стану просить о благах, не скажу ни слова;
Лишь лягу к Твоим стопам со слезами блаженства;
Я стану бродить в Твоем бескрайнем небесном просторе,
Рассыпая песни, словно цветы – образ Твоей славы.
Я погружусь в Твое блаженство,
Воспевая Твои святые имена, дабы их отголоски разносились по Вселенной.
Всеми действиями, всеми мыслями о религии
Я поклоняюсь Тебе.
О Мать, даруй мне бхакти [8], непоколебимую веру,
Чтобы Твои стопы стали якорем спасения моей жизни.
Я назвал эти строки «Песней сумасшедшего» и отправил их ксерокопию Матери. Позднее мне сообщили, что когда Ей принесли послание, Она резала и чистила бутылочную тыкву на кухне большим ножом. Пока Ей читали песню, тыква выпала у Нее из рук, и какое-то время Она сидела неподвижно.
Когда позднее я встретил Ее, Она сказала:
«Мир – воплощение Бхавы (Идеи), или Идеи Блага. Все сотворенные вещи – ее материальные выражения. Если однажды с помощью божественной бхавы ты сможешь пробудить свою душу, ты обнаружишь, что в этой Вселенной идет единая игра бхавы; без этого человек блуждает и теряет истинное значение жизни».
Несколько дней спустя мы все сидели в ашраме Сиддхешвари, и Мать сказала: «Спой свою песню – „Песню сумасшедшего“ (Pagler Gaan)». Я давно перестал петь песни; кроме того, вокруг было много людей, и я заколебался. Мать рассмеялась со словами: «Ты только сочинил песню сумасшедшего, но еще не совсем сошел с ума, чтобы не оглядываться на людские мнения». Эти слова глубоко отозвались в моей душе, и с трепетом в сердце и робким голосом я начал петь.
Я сочинил много подобных песен и поднес их Ее стопам. Некоторые вызывали у Нее восторг, другие же – немое одобрение. Когда Мать уезжала из Дакки, песни нередко лились из моего сердца на вечерних молитвах или в долгих полуночных медитациях. Я видел фигуру Матери, которая неподвижно стояла передо мной и слушала, как я изливаю свои восторги. Когда Мать возвращалась в Дакку, побывав в разных местах, Она просила меня повторить разные песни, которые я в разное время пел у себя в комнате. Меня удивляло, что Она могла назвать даже те песни, которые я никак Ей не представлял раньше.
Мое глубокое стремление быть рядом с Матерью порой уносило меня в бесконечность. В этот период несколько песен,