Лондон. Биография. Питер Акройд
Читать онлайн книгу.
насчитывалось почти два десятка Грязных переулков, Грязных холмов и Грязных улиц; не обошлось без Чернильного тупика, Поганого переулка и Мертвецкой площади. Ломбард-стрит в Сити – в самом центре капиталистического империализма – была улицей чрезвычайно мрачной. В начале XIX века кирпич ее домов был таким черным от дыма, что трудно было понять, где кончается стена и начинается дорожная грязь. Ныне – в XXI веке – эта улица все так же узка и мрачна, и ее каменные стены эхом отзываются на торопливые шаги прохожих. Она почти с таким же правом заслуживает наименования «черное сердце Лондона», как в XIX столетии, когда эти слова написал Натаниел Готорн. Его соотечественник Генри Джеймс, в свою очередь, отметил «мертвенный мрак», но он упивался этим мраком, как будто был «урожденным лондонцем». В 1870‑е годы Ипполит Тэн нашел лондонскую тьму просто-напросто «ужасающей»; на отдалении дома выглядели «чернильными пятнами на промокательной бумаге», а на более близком расстоянии становилось видно, что их «высокие, плоские, прямые фасады сложены из потемневшего кирпича». Лондонская тьма, судя по всему, запала Тэну в душу: у него возникают сумеречные образы «фабрики, вырабатывающей животный уголь» (с ней он сравнил лондонское жилище), «отвратительно закопченных портиков», стен, где «каждая выемка зачернена», «длинных рядов слепых окон», колонн, чьи каннелюры «забиты чем-то жирным и мерзким, как будто по ним стекала липкая грязь».
С тьмой этой были накоротке и другие авторы. Чарлз Бут, рассказывая в проникнутом сочувствием многотомном исследовании «Жизнь и труд лондонцев» об Уайтчепеле XIX века, отмечает, что столы бедняков «черны» от мух, облепляющих любую поверхность, и что на внешних стенах домов на уровне бедра видна «широкая грязная полоса, показывающая место, где, прислонясь, вечно стоят мужчины и подростки».
Картины болезни и апатии, которые рисует Бут, еще более сгущают темноту Лондона, словно бы воплощающую в себе тень, отбрасываемую богатыми и могущественными на неимущих и обездоленных. Воздействие индустриальной революции – в Лондоне, правда, менее ощутимое, чем в некоторых северных промышленных городах, – сделало эту тень еще более темной. Развитие фабрик и рост числа мелких мастерских, сопровождаемые увеличением потребления угля в городе, который уже в начале XVIII века был промышленным центром Европы, усугубляли лондонский мрак.
Слово «темный» может означать и «неясный, тайный», и названия многих трудов, посвященных городу, подчеркивают это ощущение скрытности; среди них – «Неизвестный Лондон, его роман и трагедия», «Лондон, о котором никто не знает» и «Лондонские тени». Скрытность эта относится к самой сути города. Джозеф Конрад в «Тайном агенте» (1907), назвав город «наполовину потерянным в ночи», откликнулся на слова Чарлза Диккенса, написанные им семьюдесятью годами ранее в «Очерках Боза»: «Чтобы верно увидеть улицы Лондона в их великолепии, вначале на них нужно взглянуть темной, угрюмой, тяжкой