АльteRNatива. Николай Секерин
Читать онлайн книгу.
и старательно думать.
– Молчите? – сказала Нина Павловна. – Конечно, вы молчите, ведь вы не знаете. Хорошо, я попробую иначе: кем вы хотите стать? Пресмыкаев, кем ты хочешь стать?
Я неуверенно посмотрел на учителя. Она немного склонила голову вперёд и слегка приподняла брови, как бы говоря мне в этот момент: «ну давай, давай, смелее».
– Я хочу стать военным, Нина Павловна. Поступить в военное училище.
– Хорошо. А все остальные кем хотят стать? Рукомойников? Астахов? Прокопенко? Чехов? Штерн?
Самсон, похоже, решил молчать до конца. За всех ответил Дедюга:
– Мы все здесь хотим стать военными, Нина Павловна. Вы же знаете, мы занимаемся в клубе пограничников у Антона Маратовича.
Учительница кивнула и, слегка повысив голос, пошла в наступление:
– А рассказывал ли вам, в таком случае, Антон Маратович о дисциплине в армии? Знаете ли вы, что полагается в военном училище за поступок, который вы совершили ночью? Вы ушли с территории, покинули расположение воинской части, самовольно и без какой-либо уважительной причины. Вы знаете, как это называется у военных?
Теперь уже узоры на линолеуме стали разглядывать мы все. Всё было понятно без дальнейших разъяснений. Павловна ударила по больному. Она попала в точку. Даже вызов родителей в школу не был для нас таким пугающим как дискредитация в глазах Антона Маратовича.
– Так как называется такой поступок, Пресмыкаев? – снова спросила она меня одного. Я сейчас был здесь будто основным.
– Дезертирство, – тихо ответил я.
– Не слышу, Пресмыкаев, скажи громче!
– Дезертирство.
– Громче!
– ДЕЗЕРТИРСТВО! – заорал я от переполнившей меня обиды.
Нина Павловна молча смотрела на нас.
– Какие из вас военные?! Шпана малолетняя и всё. С вашими замашками вам прямая дорога в уголовники, или, если повезёт, дворы будете подметать и лечиться от алкоголизма. Пиво покупал у буфетчицы, Астахов?
Делюга покраснел, а я в панике посмотрел в сторону Бога. Она и об этом знает! Теперь ещё и за это отвечать!
Но учитель неожиданно закончила разбор. Даже не заставив нас писать объяснительные, она сказала чуть ли не с отвращением:
– Пошли вон.
Мы испуганно вышли из кабинета и уныло поплелись в комнату. Послезавтра лагерная смена заканчивается, и мы возвращаемся в город. А через две недели начинаются занятия в школе и у Антона Маратовича.
Что-то теперь будет?
Наверное, остаток каникул мне, как и всем остальным, предстоит провести в томительных ожиданиях и страхе неизвестности. Как поступит наша классная руководитель? Что она сделает? Ожидание смерти, хуже самой смерти. Лучшего наказания за наш проступок нельзя было и придумать.
«Господи, спаси и сохрани» – эту фразу я теперь стал повторять про себя в пять раз чаще. И в пять раз чаще креститься и смотреть в сторону Бога.
***
Последние дни лагеря прошли вяло. Естественно, мы больше никуда