Люди тайны. Эрнст Скотт
Читать онлайн книгу.
ряду причин это освобождение от предыдущих предположений сопровождалось эйфорией. Уильям Оккамский, мыслитель XIV века, вступив в сотрудничество с веком ХХ, упразднил Бога, и ученые, дерзкие в своей вновь обретенной свободе, ощутили себя отцами-основателями нового будущего для человечества, нового миропорядка: здравого, рационального, просвещенного, несуеверного. Все неприемлемые гипотезы прошлого были объявлены ошибкой и сметены тем, что Уэллс в 30-х годах ХХ века назвал «братством эффективности, франкмасонством науки».
Сейчас, когда оглядываешься на открытия даже прошедших трех или четырех десятилетий, этот взгляд кажется поразительно наивным. И тем не менее поколения, породившие его, заслуживают похвалы за свою честность. Они были верны своим светочам и не имели причины подозревать, что какое-то время спустя человеческий покой будет нарушен, оттого что другие путеводные огни забрезжат на горизонте.
Придя к заключению о механистичности всего существующего, западная наука начала замечать в диапазонах сверхмалых и сверхбольших величин тревожные события, позволявшие предположить, что рядом с механизмом – несомненно, существующим, – имеется нечто, опасно похожее на свободу воли.
Некоторые эксперименты показали, что энергия – это непрерывный поток. Другие, столь же убедительные, доказали, что она корпускулярна и прерывиста.
Один эксперимент доказывал, что квант энергии сконцентрирован настолько, что может ударить по отдельному атому; другой же показал, что этот квант настолько велик, что может разделиться надвое, чтобы пройти сквозь два отверстия в литой металлической пластине.
А что хуже всего – энергия, похоже, знает наперед, будет в пластине одно или два отверстия, и соответственно изменяет свое поведение!
На другом краю шкалы величин работа Эйнштейна – по крайней мере, в восприятии неспециалистов – свелась к открытию, что дважды два теперь уже не равняется четырем, разве что в области обычного чувственного опыта (не принимаемого в расчет), где разница попросту неразличима.
В 1925 году ведущие математики мира обратились к проблемам, возникшим как следствие работ Бора, Планка, де Бройля и Эйнштейна, и пришли к очень странному выводу. Все аномалии, присущие новому знанию, можно легко собрать и оперировать ими в системе уравнений. Но ни при каких обстоятельствах нельзя было составить картину того, что же именно происходит.
Масса, расстояние и время в виде основных координат механической Вселенной стали попросту негодными как компоненты, с помощью которых можно было бы разобраться в возникшей ситуации.
Это было невыносимо. Вещи должны быть либо здесь, либо там, а не «может быть, здесь» или «может быть, там». Дважды два должно равняться четырем. Откуда во Вселенной взяться неопределенности, если объективные законы (открытые западной наукой!) однозначно исключили неопределенность?
В 1927 году Гейзенберг предложил принцип неопределенности, и, начиная с этого момента,