Джоанна Аларика. Юрий Слепухин
Читать онлайн книгу.
греховную мысль.
После неудачного сватовства жизнь на плантации ему опостылела, и он ушел в город, надеясь устроиться чернорабочим на какую-нибудь фабрику. Негр Флориндо, бывалый человек, часто говорил ему, что там и платят больше и работа не в пример легче. Может быть, в городе ему действительно удалось бы устроиться, но в то время свирепствовали изданные новым президентом «законы о бродяжничестве», и жандармы задержали Мамерто недалеко от Эскинтлы. После недолгой отсидки в тюрьме его отправили работать на строительство шоссейной дороги в одно из самых гиблых мест департамента Реталулеу, где люди десятками гибли от малярии. Через три месяца, дождавшись начала ливней, он ушел и оттуда, прорубившись своим мачете10 сквозь сплошную стену джунглей, и в конце концов вернулся на плантацию Монсона. Знакомый капатас согласился не подымать шума и снова зачислил его пеоном за взятку в двадцать пять кетсалей. Мамерто работал и выплачивал ему эти деньги в течение полугода.
В лето, когда началась большая европейская война, он, наконец, женился. Не на дочери старого Иларио – веселая хохотушка Росаура к тому времени имела уже ребенка от помощника весовщика, – а на другой девушке, двумя годами старше его самого. Каталина оказалась хорошей женой, они жили дружно и мечтали скопить на покупку хотя бы одной мансаны собственной земли. Оба знали, что это им никогда не удастся – денег не хватало даже на еду, какие уж тут сбережения! – но продолжали мечтать, потому что в трудной жизни ничто так не утешает, как мечта, пусть даже неосуществимая. А жизнь была очень трудной.
Еще труднее стало, когда родилась Нативидад. Фасоль и маис, которые им, не имеющим собственной земли, приходилось покупать в лавке, дорожали из месяца в месяц. А плата так и не повышалась, и Мамерто едва зарабатывал полтора доллара в неделю. Капатас объяснял пеонам, что весь мир сейчас воюет – борется за свободу и демократию – и что, хотя Гватемала и не участвует в этой большой войне, всем им приходится тем не менее приносить жертвы, потому что Соединенные Штаты – единственный защитник обеих Америк – не могут сейчас платить за кофе и бананы дороже, чем платили до войны.
Да, трудно приходилось не только семье Мамерто – трудно было всей стране. Даже дон Индалесио Монсон говорил своим рабочим, что стоит на пороге разорения; поверить этому было трудно, но не станет же врать патрон, самый уважаемый человек в департаменте! Впрочем, кофе на складах не залеживалось, и работы на плантациях шли полным ходом.
В «Грано-де-Оро» было теперь вдвое больше пеонов, чем до войны. На плантации появились индейцы, пригнанные сюда отчаянной нуждой – раньше этого не могла сделать даже всесильная жандармерия, и пеон индеец был великой редкостью. Мамерто первое время приглядывался к ним с опаской и недоверием, он ведь был метисом, «ладино», а вражда между жителями равнин и горцами – потомками древних племен кичé и какчикéль – началась не год и не десять лет назад. Страшные вещи рассказывал об индейцах
Длинный нож-тесак, применяющийся и как оружие и как земледельческое орудие.