Если вдуматься, я, пожалуй, ничем не выделяюсь, у меня нет никаких особых талантов. И я прекрасно знаю, что некоторые девушки одарены всем, и щедро, всеми пятью манами. По каждому предмету десять баллов из десяти.

      Искать свою ману? Ну допустим… А что, если все это жульничество? Все равно что спросить у двоечника, какой предмет у него любимый, чтобы ему не так тошно было рядом с отличниками, которые вкалывают даже на тех уроках, которые ненавидят.

      Я выдираю страницу. Комкаю ее, заталкиваю поглубже в карман.

      И все же я хочу в это верить!

      В свою ману.

      В свой роман.

      Не могут быть иллюзорными эта сила, которая заставляет меня складывать вместе слова, эта одержимость фразами, этот свет, притягивающий меня с тех пор, как я научилась читать.

      Главное в жизни для меня – это писать.

      Писать роман. МОЙ роман.

      Я готова жизнь отдать взамен, я готова ею пожертвовать, истязать себя ради того, чтобы извлечь из этого ощущения, раны и ожоги придадут силу страницам, которые прочтут другие.

      Пьер-Ив может это понять. Он выбрал мое письмо, выбрал Клеманс Новель почти что из тридцати двух тысяч читательниц.

      Пьер-Ив это поймет. Этот пыл.

      Но для начала я должна сдать ему безупречную работу.

      Ну, Клем, птичка моя, встряхнись!

      С ужасом смотрю на чистую страницу, машинально перебирая красные зерна моего ожерелья, которое должно приносить удачу.

      Начать с исчезновения. Придумать, что случилось дальше…

      Опускаю ручку, готовлюсь написать первое слово, как пробуют пальцем ноги ледяную воду… и тут снизу доносятся крики.

      Я вскидываю голову. Какого черта! Только собралась начать.

      Кричит Майма.

      Вижу, как она размахивает руками. Рядом с ней, на черных камнях, Янн. У их ног аккуратно сложенная одежда, на самом видном месте и на самом высоком камне, куда не добраться волнам.

      Я мгновенно все понимаю.

      Дневник Маймы

      Исчез

      – Это одежда Пьер-Ива! – закричал Янн.

      Я и сама узнала итальянские мокасины писателя, его светлые полотняные штаны, льняную рубашку. Одежда была старательно сложена на камне, так сложил бы ее пловец, чтобы после купания найти вещи сухими.

      Я ничего не понимала и потому пыталась иронизировать.

      – Круто, капитан. Наблюдательность, дедуктивный метод – да ты, похоже, настоящий сыщик!

      Янн никак не отреагировал. Я догадалась, что он боялся сбиться с мысли. Аккуратно сложенная одежда ПИФа настойчиво давала понять, что ее владелец