Не ахти какою песенка была, но зато от сердца шла, и Небо пело, с Грибами и Цветами, и пели облака, и Солнце Арфу сотворило из лучей, и Ветер весело играл на струнах Арфы той, и славили все Бога Солнца Ра и Ладу заодно.

      И Ра вдруг появился, – Солнышко само померкло рядом с ним, и воздух ещё больше зазвенел от радости большой; смеялась Лада, смеялся Ра: сам Мир запел; и песнь ручья вливалась в Океан Любви, что миру Яви сферою была. Явь жаждала Любви, всем бытие даря и радостью кипя.

      Лада всем казалась воплощеньем Краса-ты самой; когда она глядела, то две звезды, два солнца в глазах её сияли светом дивным мудрости великой, и в то же время в нём силы твёрдой сталь звенела, и отдалённая гроза в них молнией блистала… да много что её взгляд выражал – он в сердце существа любого проникал, его он вынимал, чтоб ласкою очистить и состраданьем обогреть. Для малых всех существ на Яви Лада Великой Матерью была. А как она ходила! Как будто б над землей плыла, её ногами не касаясь. А волосы её струились солнечным лучом до самых плеч и ниже, фигурой же на тонкую берёзку походила – гибка, изящна, в покое была она подвижна, в движении покой несла. И Ладой-Солнышкой здесь любовались все от мала до велика; в мудрости своей она была красива, а в Краса-те – мудра.

      А Доброславам, что вились вкруг неё, всё надо было знать: вот как цветок назвать? И надо было объяснять, что, прежде чем цветку названье дать, к цветку душой и сердцем надо притянуться, внимая голосу его. Ведь имя – не просто кличка, пустой набор из звуков, а имя – сущность есть предмета, его энергетическая связь с Источником всего, и потому у каждого явленья иль предмета есть собственное имя во Вселенной, его идея, так сказать, иль основная мысль: «им – я» – себя являю. Имя – сгусток