Я написал книгу. Александр Михайлович Бруссуев
Читать онлайн книгу.
на друга, просто жили так, как у нас получалось.
Были в нашем городе и другие Зи-зи-топы, про них временами писали газеты, они позиционировали себя, как некие поборники национального единства, богоизбранности и святой Веры. Я совсем не общался с ними, был даже не знаком ни с кем, разве что с одним человеком из них служил в свое время как-то в армии. Вот они не были бессребрениками: дома, необывательского класса машины, многомесячные поездки в кампусы куда-то на Юго-Восток, к теплому морю. Себя, в общем-то, эти бородатые парни, и их жены в платках, и их многочисленные дети ни в чем особо не ограничивали. Молодцы! Только общаться с ними мне по-прежнему не хотелось.
У Аркадия не было ни мобильного, ни какого другого телефона, радио и телевизор даже не подразумевались в интерьере. Зато со всех сторон он был окружен датчиками, которые могли быть пожарными, или сигнальными о взломе, или же таковыми не быть. Я, как жертва паранойи, больше склонялся к последнему.
Наша общая прабабушка была одной из тех вышивальщиц, чьи домотканые полотна были представлены на международной выставке в Париже в самом начале 20 века. Тогда никого не смущало, что в ее работах сплошь и рядом наличествовала древняя ливвиковская орнаментная вышивка, в частности, свастика во всех ее проявлениях. Может быть, именно поэтому ее самобытность была столь высоко оценена. Теперь ее тоже могут оценить: какая-нибудь толстая тетка в мантии определит всю меру ответственности – и баста. Скажет, что наша прабабушка – один из первых фашистов, и секретарь занесет эти слова в обвинительный протокол. А первые фашисты – это те, что из «Калевалы», они тоже свастиками были разукрашены. Блин, а я-то думал, откуда эти самые нехорошие фашисты развелись? Гитлеры всякие и Муссолини. А вот откуда – от моей прабабки. Спасибо тем мудрым людям в россиянских верхах, что открыли историческую правду. Без них две тысячи лет обходились, зато со свастикой, теперь же всем резко станет счастье, потому что свастика стала табу. Аллах акбар.
Аркадия терзали со всем прилежанием государственного к этому подхода. Он как-то в этом терзании умудрялся выживать, а семья его расти. Пьяные менты стучались в дверь и показывали, какие у них есть пистолеты. Их классовое самосознание бурлило и жаждало. Но жаждало как-то по пролетарски: жажду крови перебивала жажда водки. А все это приводило к одному лишь похмелью, голова раскалывалась, не до воспитательно-карательных мер. В общем, все оставались при своем.
Аркадий писал картины, реставрировал древнюю мебель, изучал в меру доступности материала из библиотеки, либо книжного магазина предмет старины нашей родной земли. И он, да и я невольно гордились своими предками, своей историей. Мы научились видеть элемент фальсификации в преподносимом культурно-просветительском наследии.
Ложь, она даже под высочайшими научными званиями и титулами, просвечивает. Стоит только подумать – и вот она, родимая, на блюдечке с голубой каемочкой. Только ложь эта как-то привычней, на нее ссылаются по телевизору, так стоит ли заморачиваться? Пожалуй,