Жуков. Портрет на фоне эпохи. Жан Лопез
Читать онлайн книгу.
и технологической сферах, все равно нельзя не отметить, что с самого своего рождения РККА вела войну нового типа: мобильную, сочетающую бои, маневры, преследования и т. д. Уже тогда были заложены семена, которые дадут всходы в 1920 – 1930-х годах, совершив революцию в оперативном искусстве.
Гражданская война содержала также зерна того спора, который в 1924–1931 годах вели Свечин и Тухачевский. Первый предостерегал от принятия основывавшейся на опыте Гражданской войны чисто наступательной доктрины, направленной на быстрый разгром противника; он полагал, что, благодаря исключительно благоприятным возможностям СССР для обороны, стране выгоднее навязать сильному неприятелю войну на истощение, постепенно отмобилизовывая промышленность. Тухачевский же придерживался диаметрально противоположных взглядов. Германское вторжение 1941 года покажет, что Красная армия не была ни свечинской, ни тухачевской, то есть не была готова ни к обороне, ни к наступлению. Она была сталинской – дезорганизованной, затерроризированной и до крайности закостеневшей. Продолжение боевых действий, начиная с 1942 года, подтвердит правоту обоих теоретиков.
Как и все видные фигуры сталинской системы, будущий маршал Жуков будет искать в истории Гражданской войны примеры, которые окажутся непригодными для Второй мировой войны. Первым из них станет применение мер устрашения для удержания солдата на позициях. В отличие от своей предшественницы – царской армии – РККА использовала террор в очень широких масштабах. Ни одна другая армия в XX веке, в том числе и гитлеровская, не расстреляла столько своих солдат. По данным историка И. Кораблева[116], первый расстрел отказавшихся подчиняться 20 красноармейцев имел место 29 августа 1918 года под Свияжском. Он был произведен в соответствии с приказом Троцкого. Молодой комиссар Эдуард Дуне так рассказывал о своем прибытии в Нижегородскую дивизию, сформированную из крестьян, которые массово сдавались белым: «Один полк не сдался в плен только потому, что был отправлен на усиление соседней дивизии. Но, узнав, что их родная дивизия сдалась, полк тоже начал бузить. Бойцы устроили митинг под лозунгами: «Долой войну, даешь мир!» По приказу нового комполка бойцы построились, но отказались занимать боевые позиции. Когда уговоры не помогли, полк был окружен батальоном матросов, построен с командирами во главе и разоружен. Без винтовок, под дулами направленных на них пулеметов, люди по-прежнему отказывались идти на позиции. Потом некоторые все-таки согласились. Наконец, полк был разделен на две части, и в той, что упорствовала в своем отказе, командир приказал взять каждого десятого. Как только выбранный выходил из строя, его немедленно расстреливали на глазах у всех. Это продолжалось до тех пор, пока полк не принял новую резолюцию: идти на фронт»[117].
Такая жестокость к проявляющим неповиновение солдатам и во время Гражданской войны, и в войну 1941–1945 годов объяснялась, с одной стороны, трудностями