После вечерни аббат знаком подозвал к себе Жиля и произнес:

      – Дорогой мэтр, я вижу, что и вас уже одолела наша деревенская скука. Ничего. Скоро у вас появится возможность ее рассеять. Завтра в монастыре соберутся все наши уважаемые сеньоры: барон де Кистель, сеньор де Сюрмон и даже сам граф де Леруа. Они приедут, чтобы изложить вам суть нашей давней и печальной тяжбы, ради которой вы и прибыли сюда.

      Это известие обрадовало Жиля, ему не терпелось приступить к исполнению своих обязанностей.

      Однако, не успел он поблагодарить настоятеля, как был бесцеремонно прерван братом Ватье, доложившим:

      – Там та женщина.

      – Сколько раз я просил вас не вмешиваться в чужой разговор! – раздраженно воскликнул отец Франсуа. – Что случилось? Какая женщина?

      – Ну та… из замка.

      – Из вас не вытянешь ни одного порядочного и толкового ответа!

      И, извинившись перед Жилем, аббат отправился взглянуть, кто пожаловал к нему с визитом.

      Вернулся он очень скоро, и, подойдя к брату Жозефу, тихо сказал ему:

      – Это мадам де Кистель. Она хочет поговорить с вами.

      Странная тень пробежала по лицу сарацина, но, овладев собой, он спросил с искренним удивлением:

      – Поговорить со мной? Зачем?

      – Мне это неизвестно. Прошу вас, не заставляйте даму ждать.

      – Женщинам запрещено входить в монастырь, – строго сдвинув брови, сказал брат Ульфар.

      – Бог мой, о чем вы вспомнили? – изумился настоятель. – По-вашему, я должен был оставить благородную даму дрожать на морозе?

      – Никто не просил ее приезжать сюда…

      Брат Жозеф не стал дожидаться конца скучного спора и направился в приемную монастыря. Он отворил низкую, старую дверь и переступил порог. В маленькой, тесной комнате не было ничего, кроме небольшого деревянного стола и лавки. Бледные лучи солнца все еще освещали холодное,