Сумерки, горит костёр, мухи не кусают, и пахнет сочным шашлычком. Что может быть лучше? Прям пикник в летнем лагере, а не авантюристы на задании. Лепота. Мика навострила ушки и начала крутить головой из стороны в сторону. Я тоже почуял что-то неладное, но понять, что меня обеспокоило, не смог; убрал режик и взял в руки копьё. Из леса послышалось что-то похожее на рычание или писк сразу с нескольких сторон.

      – Крысо-волки! – вскричал Лони и, ухватив свою корзину, встал за моей спиной.

      – Не меньше четырёх, – подтвердила Мика и встала рядом.

      – Они опасные? Какие уровни?

      – Не очень, вряд ли выше пятнадцатого. И в стае не больше пяти особей

      – Особые умения?

      – Нет.

      Мы уже пятились к поляне, когда первый крысо-волк выпрыгнул из кустов и насадился на моё лезвие. Огромная лапища сверкнула когтями у меня перед лицом, не дотянувшись пару сантиметров до шеи. Ещё не понимая, что делаю, я материализовал в левой руке сгусток пустоты. Смачная пощёчина и негромкий чавк пустоты оставили на морде твари внушительную дыру, сквозь которую наружу тут же полилась какая-то жидкость, а зверь перестал трепыхаться на моём копье. «Минус пятнадцать маны», – машинально отметил я и посмотрел в верхний правый угол – так и есть. В кустах что-то жалобно запищало, но мы продолжили отступать к поляне. В лесу раздался грозный рык, и твари, наконец, показались. Три тварюги с вытянутыми мордами, как у мышей или крыс; лысый хвост, а вот клыки и когти, как у собачьих. Они не торопились нападать. Видать, зачатки разума имеются. Похоже, видели, что случилось с их сородичем. Но вот злоба и голод, а так же воля их вожака упрямо гнали их на нас. Мы уже были на краю поляны, когда за спиной раздался хруст, и я полетел вверх.

      Сижу я в темнице, орёл молодой… Или как там было у Пушкина?