Прими объятья стен. Укрывшись перьями
Читать онлайн книгу.
Третий, больше похожий на клубок дрожащего черного серпантина с человеческим силуэтом.
Съехавший набок горизонт не желал возвращаться обратно. Напротив, его заметало еще сильней. Дурманивший образами, цветами, запахами и звуками мир вокруг принялся кружиться подобно колесу разогнанной телеги. Птичник видел омерзительные ему лица и расползающиеся черные полосы, клочья серого неба, цветастые флюгеры деревенских домов. Палые желтые листья, ставшие последним ложем для пришибленного камнем пятнистого голубя с неправильным глазом. Птичнику казалось, что нечто внутри него вскрылось в тот момент. Надломилось и разошлось по душе страшной, но такой знакомой ему ветвистой трещиной.
Он помчался на Матиуша, бросился на него, вцепился в одежду и повалил на листву. Ему удалось нанести несколько ударов по ненавистному лицу, прежде чем он услышал и прочувствовал глухой стук. Прежде чем взор его затмила парализующая рябь. Камень, сразивший пятнистого голубя, теперь сотряс и его череп. Птичник быстро опал на землю, чувствуя, как тело вновь предает его. Становится тяжелым, неподатливым, неживым. Вновь он видит перед собой расходящиеся во все стороны трещины кленовых ветвей. Только на этот раз не в облике лунных теней на потолке, а по-настоящему. Въявь. Теперь он лежал на земле, всматриваясь вверх, а ветви перечеркивали собой недосягаемое небо.
Лама что-то кричала Матиушу, тот раздраженно отвечал ей чем-то предсказуемым. Слова их едва лишь возможно было различить, ведь теперь они походили разве что на бессмысленный скрежет. Третий, кажется, склонился над Птичником. Долго смотрел на него своими отсутствующими глазами. Странный спутавшийся клубок темных нитей, возымевший зачем-то чуждые ему людские очертания. Чего он только хочет? Зачем бессмысленно и безмолвно глядит, сливаясь своим перепутанным телом с раскинувшимися ветвями?
Гомон и ругань принялись отдаляться. Третий вскоре решил последовать за ними. Птичник остался наедине со своим парализованным телом, больше теперь походившим на клетку.
Когда такое происходило в моменты оборванных снов он обычно смотрел на ветви и вслушивался в странные литания принимавшиеся звучать в его голове. Они проявляли себя и теперь. Громче чем прежде, отчетливей чем раньше. Будто хлынули через вскрывшуюся в душе брешь.
– Вонзенное в сердце острие, заставляющее кровоточить всецветной кровью, оборванная река, желание забыть и отринуть, взрасти вновь. – Рокотал внутри черепа Птичника отчетливый голос. – Вечность длиной в несколько дней, между которыми лишь лакуна из тумана и прикосновение птичьего крыла. Так выглядит эмоция, втиснутая в тесный короб слов. Увидь меня, разгадай, прочувствуй, предай. Вспомни кем ты являешься. Сдери все ненужное, бренное и коснись праха что похоронит под собой весь мир.
Впервые за долгое время Птичник решил что-то ответить. Он не надеялся на диалог с рождающимся в его голове бредом, но голос был слишком громок, слишком сильно