Высокомерие, по своей великой тяжести и громадности, может пересилить и превыспреннюю праведность, и легко увлечь ее вниз.

      Кто помнит о добрых поступках своих, тот увлекается высокомерием.

      Нет ничего хуже высокомерия. Оно лишает нас самого обыкновенного благоразумия, выставляет глупцами или, вернее, совсем делает безумными.

      Ничто так не отчуждает от человеколюбия Божия и не подвергает огню геенскому, как преобладание высокомерия.

      Когда оно <высокомерие> в нас есть, то вся наша жизнь делается нечистою, хотя бы мы подвизались в целомудрии, девстве, постничестве, молитвах, милостыне и других добродетелях.

      Высокомерие есть не что иное, как развращение души и самая тяжкая болезнь, происходящая не от чего другого, как только от безрассудства.

      Быть глупым по природе не составляет вины, а сделаться глупым, имея разум, неизвинительно и влечет за собою большое наказание. Таковы те, которые по причине своей мудрости много о себе думают и впадают в крайнее высокомерие. Ничто ведь так не делает глупым, как кичливость.

      Как тело, когда потеряет равномерное соединение жизненных сил, становится расстроенным и подвергается всяким болезням, так и душа, когда утратит свою возвышенность и смиренномудрие, впавши в некоторое болезненное состояние, делается и робкою, и дерзкою, и безумною, и наконец перестает узнавать саму себя.

      Высокомерные несчастнее и помешанных в уме, и глупых по природе, они возбуждают смех, подобно последним, и неприятны, подобно первым, и, хотя столько же расстроены в уме, как помешанные, но не возбуждают столько сожаления, как те; они безумствуют, как и глупцы, но не заслуживают оправдания, как те, а внушают только одно отвращение.

      Разве ты не делаешь из себя чуда, когда, будучи человеком, замышляешь летать? Но лучше сказать, ты летаешь уже внутренне, все тебя поднимает вверх. Как мне назвать тебя? Чем истребить твое высокоумие? Если я назову тебя пеплом, прахом, дымом и пылью, то я, хотя и назвал низкие предметы, но пи один не изображает тебя в точности, как я хотел бы, ведь я желаю представить всю надутость и пустоту людей высокомерных. Какой же нам найти образ, им соответствующий? Мне кажется, что они подобны зажженному льну.

      Как