В бауле тоски месса воспоминаний.

      Спит город во власти ночных фонарей.

      Печальные звёзды и льды между нами.

      Замученный ангел навстречу заре.

      Дни капают в бездну. Внезапною страстью

      Сейчас не поманишь зазнобу к себе.

      Осколкам собраться хрустального счастья

      Никто не поможет в разбитой судьбе.

      Запутались вместе: слова откровений,

      Порядочность мыслей, предательства плен.

      Любовь превратив в головешки сомнений,

      Не ждём от событий больших перемен.

      Друг друга ценить не смогли научиться,

      Тепло жарких губ остудила беда.

      Лишь память не даст нам во снах разлучиться

      Да капнутых слёз на ладонях вода.

      Я с поклоном и дружбой к честно́му народу,

      С теплотой излученья для чёрствых сердец.

      Женщин лавры, как листья, что пали в природе,

      Память с лаской сгребает в хрустальный дворец.

      Нет ребячливых мыслей и серости к людям.

      Я иду улыбаюсь по ярким лугам,

      Тех ищу, кто от го́ря пустынно заблудит

      И прибьётся совета искать к берегам.

      К берегам той реки без конца и начала,

      Что как гейзер заботы сквозь душу мою,

      Где отшельника ждут, кто не дрогнул, венчают.

      Коль не помнишь, я песню сейчас напою…

      Увертюру забот каждый встречный полюбит.

      Её звуков с рожденья во мне серебро,

      Разлетаясь, звенит по магическим трубам,

      Дарит чести дорогу, улыбку на гу́бы,

      Греет пламенем веры, вкраплённым в добро.

      Вечереет… Упёрся в окошко зимы

      И пытаюсь проникнуть, как медиум, вдаль.

      Ясна видимость та, но дома и холмы

      Холод скрыл льдом густым, и мне чуточку жаль.

      Остеклённая призма – экран широты,

      Сеть иллюзий, стремлений и гордой весны.

      Засмотревшись, хмельным стану живо, а ты

      Сколько будешь торчать на скамье запасных?

      С красной пришлой луной шрифт шагов на листве,

      Приоткрытая штора гундосых ветров.

      Встреч благому застолью не страшен рассвет,

      Ход курантов настенных и скрежет метро.

      Как мертвец, оживлённый святою водой,

      Мир воспрянет к утру́, сбросит тёмный треух.

      Золотые века́ с малахита слюдой…

      Что осталось? И сколько ещё проживу?