Дао. Путь воды. Алан Уотс
Читать онлайн книгу.
«тоу» в Кантоне и «доо» в Токио. Но если бы я заменил «Дао» одним из этих вариантов, тогда я бы безрассудно ввел в заблуждение читателей, знакомых с историей Китая в контексте британской, американской и европейской литературы. Также существует слово, которое транскрибируют как «тао» (в Пекине его произносят как «тау»). Это слово, в зависимости от высоты тона гласной и контекста, в котором оно используется, может означать «желание», «безрассудство», «высокомерие», «сомневаться», «вытягивать» или «вычищать», «разливаться», «ножны» или «колчан», «пояс» или «шнурок», «обжорство», «персик», «распутство», «супружество», «сбегать», «барабан», на котором играют руками, «плакать», «чистить», «связывать» или «заплетать», «печь для обжига», «радоваться», «умолять», «наказывать» или «уничтожать», «чурбан» (и в ругательном значении «болван» тоже), «большие волны», «упаковка вещей». Прежде чем вы скажете, что это все нелогично, просто посчитайте количество значений английского слова «jack» – и это еще без ударения! А вот если говорить про «тао»: почти для всех значений этого слова используют совершенно разные иероглифы.
В англоязычных странах наибольшей популярностью пользуется транскрипционная система Уэйда-Джайлза, которая далее представлена в виде таблицы, так как я, несмотря на все недочеты, буду пользоваться именно ею. Человек, не знающий китайского, никогда бы не догадался, как произносятся слова. Как-то у меня было такое злобно-шутливое настроение, и я подумал, что профессоры Уэйд и Джайлз придумали все это, чтобы провести четкую границу между людьми необразованными и истинными учеными. Как альтернативный вариант можно назвать несуразную систему его преподобия профессора Джеймса Легга – к примеру, вместо «Chuang-tzu» он пишет «Kwang-𝖟ze», а для этого нужен причудливый шрифт. И если вводить столь странные буквы, может, тогда оставить и использовать сам китайский? А еще я серьезно задумался над тем, чтобы использовать исправленную Нидэмом систему Уэйда-Джайлза, которая предлагает заменить «T`ao» на «Thao» и «Chhang» на «Ch`ang». Но меня не покидает чувство, что даже апостроф здесь выглядит не так плохо с точки зрения эстетики, как удвоенная «h», которая, в общем-то, ничего не меняет: «Chang» произносится как «чжан», а «Ch`ang» – как «чан». Какая-то неразбериха! В китайском квартале в Сан-Франциско они произносят «Feng» Уэйда-Джайлза как «Fung» (звук «а»), а «Wang» как «Wong». А ресторан под названием «Wooey Looey Gooey» называют так, чтобы рифмовалось с английским «boy» – «Вой Лой Гой».
Проблема при транскрибировании стала еще более комичной, когда закончилась Вторая мировая война и японское правительство попыталось узаконить новый ромадзи, в котором «Фудзи» становится «Худзи», а принц «Чичибу» превращается в принца «Титибу», – это все было сделано по принципу, который учитывает, что не только англоговорящие люди должны понимать романизацию японского языка. И пока немцы называли бы тот величественный вулкан «Ootzee», американцы и британцы хохотали бы над принцем «Титибу». К счастью, японцы оставили эту идею, хотя многие американцы продолжали называть «Киото» и «Хаконе» – «Кай-оат-оу» и «Хэк-оун». А сколько еще трудностей приходится преодолевать, когда пытаешься романизировать языки, у которых