Глава 2

      Спустя три дня меня выписали из поликлиники, хоть я мог и покинуть этот дом, пропитанный йодом, в первый день. Однако я не хотел, чтобы кто-то видел меня в столь запущенном состоянии. Рюцике я звонил не часто, говоря, что иду на поправку. Мне не хотелось обманывать ее, но так было бы правильней для нас. Для всех. Из университета меня предупредили, что в мое отсутствие они наняли временного преподавателя из токийского университета, и просили отметить, когда смогу вернуться. «Значит, из токийского. – подумал я, будучи в лечебной палате. – Долгий путь пришлось проделать, чтобы добраться до Саппоро. И чего им захотелось нанимать преподавателя из столицы…». Больше всего мне не хватало моего товарища – кондиционера. Все же он был неплохим малым с гудящим мотором. Наверное, также вспоминает меня или не заметил того, как я исчез. Как бы то ни было, он был рядом и разделял всю мою раздирающую боль. Лучший из кондиционеров.

      По просьбе ректора университета я взял двухнедельный отдых, чтобы восстановиться после аварии. И действительно, мне было трудным держать кисть перед холстом, так как всплывали воспоминания о Сатоко, из-за чего по руке проносилась непреодолимая судорога. Я решил на некоторое время отложить работу над картинами и переехал к Рюцике. Вместе с ней мне не приходилось думать об утерянном прошлом или о невозможности управлять своим телом. Мы вместе просыпались, вместе слушали старые виниловые пластинки и вместе обсуждали планы ее дизайнерских проектов. Пожалуй, есть нечто необъятное, когда живешь с любимым человеком. Может, это «нечто» называется гармонией или счастьем. Сложно ответить.

      По ночам я часто пребывал в помутненном состоянии. Тело не принадлежало мне в ночные часы, так как просачивались одна «пленка» за другой о ранней жизни. Как мне сказала на утро Рюцике: по моему телу проступал холодный пот, поэтому она накрывала меня двойным одеялом и растирала тело, чтобы привести его в порядок. Все это время Рюцике старалась не показывать своего беспокойства о произошедшем, однако в ее глазах я замечал искру сильной заботы и понимания, с которой она смотрела на меня каждый день. Как бы то ни было,