Зауряд-полк. Лютая зима. Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Читать онлайн книгу.
мне винтовку дадут, – попросил вдруг Демка. – Я и в строю буду ходить тоже… с винтовкой.
– Тяжела тебе винтовка будет. Кабы трехлинейка – та полегче, а то – берданка. А в берданке одиннадцать фунтов.
– Ну что ж, одиннадцать! Не донесу, что ли? Я уж пробовал, носил.
– Такие Гавроши, как ты, брат Демка, хороши бывают во время уличной войны – патроны на баррикады таскать. А на этой войне чтобы тебе охотником за черепами быть – ничего не выйдет! Там тебя снарядом за пять верст ухлопают, и никто этого даже и не увидит, может быть. И ты сам и не успеешь даже подумать, что это с тобой случилось, как от тебя уж тогда одни брызги останутся. Брось о немецких черепах думать и поезжай в свой Мариуполь. Денег на дорогу я тебе, так и быть, дам, Демка.
Ливенцев говорил это как можно серьезнее, чтобы подозрительный мальчуган не усмотрел в его лице или в оттенке голоса и тени шутки, но Демка вызывающе качнул головой:
– Брыз-ги!.. Тоже еще… брызги! – и пошел от него проворно, больше недовольно, чем испуганно, удивив его тем, что не попросил денег на проезд, как мог бы сделать это другой: ведь деньги на то на се бывают и мальчишкам нужны. Еще заметил Ливенцев, когда он повернулся от него круто, что глаза у Демки раскосые. Он подумал, что вот как хитрил этот охотник за черепами, глядя исподлобья и в упор, когда говорил с ним: он боялся, должно быть, что косоглазие его заметят и за это его забракуют и не возьмут на фронт.
На другой день, когда Ливенцев был в канцелярии дружины, получилось, вместе с другою почтою, письмо на имя полковника Полетики. Тот начал было читать его, но безграмотность письма, и серая бумага, и расплывшиеся местами чернила не расположили его к чтению до конца.
– Чепуха какая-то! Мальчишка какой-то у нас будто… Ерунда! – и бросил письмо в плетеную корзину под стол.
– Позвольте! Мальчишка? У нас действительно есть мальчишка… Демка. Охотник за черепами… – сказал Ливенцев и вытащил из корзины письмо.
Вот что это было за письмо:
«Ваше высокородие!
У вас ходится мальчик убежавши вместе с поездом военый и сейчас увашей друшины имя его Димян Семенов Лабунский глаза раскосия то все покорнейше прошу вас умоляю припроводить его в город Мариуполь дом Краснянского улица Фонтальная а вам и всему воинству жалаю быть счастливы в своем деле родители его Семен Михайлыч и Васелиса Никитечно».
Письмо это Ливенцев спрятал в карман, так как Полетика был занят важным делом: пришла из штаба бригады бумага, что дружина получает фуражки, шинели и сапоги, за которыми надо будет явиться заведующему хозяйством с каптенармусами и подводами от каждой роты.
Когда Ливенцев сказал в своей роте, что наконец-то выдают дружине шинели, сапоги и прочее, он усиленно следил за лицами и не верил глазам: ни одного опечаленного этим лица он не заметил.
Даже те, которые уверяли других, как он знал, что совсем не думает начальство гнать их на фронт, потому-то и не выдает им обмундировки, – и те спрашивали его только о том, подарят ли им за службу шинели и сапоги, когда кончится война.
Он отвечал убежденно:
– Ну