Зауряд-полк. Лютая зима. Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Читать онлайн книгу.У вас выходит очень отчетливо всегда.
Пернатый, видимо, был польщен. Он взял устав, как артист специально для него написанную роль. Он приосанился, придвинул стул ближе к столу, прокашлялся, обвел всех кругом торжественным взглядом и начал:
– «Пехота – главный род оружия».
– Что такое? – удивился Ливенцев. – Как это – «пехота», и вдруг «род оружия»? Вы сочиняете?
– Извините-с, господин прапорщик! Я не сочинитель, а штаб-офицер! – с комической важностью отозвался Пернатый. – «Пехота – главный род оружия»… Как напечатано, так я и читаю.
Он был, видимо, недоволен на своего субалтерна, так невежливо перебившего его в самом начале чтения.
– А что такое? Я не понял!.. Как же, по-вашему, надо было сказать? – воззрился на Ливенцева Полетика.
– Если уж «главный род», то во всяком случае не «оружия», а «войска», вот как, мне кажется, надо было сказать.
– Но все-таки вы поняли, что тут такое сказано? – язвительно обратился к Ливенцеву Генкель.
– Нет, все-таки не понял!
– Ну, после когда-нибудь поймете… Читайте, пожалуйста, дальше! – кивнул Генкель Пернатому, и тот продолжал:
– «Она ведет бой совместно с артиллерией и, при помощи ее огня, сбивает противника».
– Как это «при помощи ее огня сбивает противника»? – изумленно спросил Ливенцев. – Что это за фраза такая?
Не отвечая и только выставив в сторону Ливенцева тощую ладонь, Пернатый читал дальше:
– «Боевой опыт подчеркивает завидное преимущество наступательного образа действий, но наряду с этим также указывает на неизбежность и на выгоды обороны».
– Так что же рекомендуется: наступать или обороняться? – опять непонимающе спросил Ливенцев, но, не отвечая, продолжал Пернатый:
– «Суть действий наступающего сводится к сближению с противником вплотную и затем истреблению его. Решение атаковать противника должно быть бесповоротно и доведено до конца: тот, кто решил победить или погибнуть, всегда победит».
Конечно, то, что происходило в Ливенцеве, было сложно. Множество предпосылок столпилось в его мозгу прежде, чем вышел он из себя во второй раз за время своей службы в дружине.
Тут на общее недовольство дикой бестолочью каждого дня тяжело лег этот нелепый случай с поручиком Миткалевым, который, конечно же, с легким сердцем вытащил из стола на гауптвахте деньги арестованных, может быть в надежде, что придет Эльш и положит в стол снова эти двенадцать с чем-то рублей; который, конечно же, сам лично пошел, под видом проверки постов, куда-то за водкой и потом нарезался до потери сознания… И вот только что все-таки все до одного в этом кабинете, и даже он сам, всячески стремились выгородить этого Миткалева только потому, что дело против него поднял Генкель, который всеми понят и разъяснен, как несравненно более вредный для дела человек, чем просто пьяница Миткалев. А дело это по существу – дело жизни или смерти всех этих людей около и бесчисленных миллионов людей кругом, тех, которые уже погибают там где-то, на далеких