– Ничего, огрубеет так легше будет, – приговаривал Федюнька, щедро смачивая Витькины колени и локти крепким рассолом. Удалось выпросить у трактирщицы вместе с огурцами за чистку нужника.

      Малыш от соприкосновения солёной пахучей воды с ссадинами морщился и повизгивал, но терпел. Понял уже, что иначе никак. Раны у него даже гноиться начали и надо было эту гадость вытянуть. Завтра же опять трудиться. Поэтому он смотрел как светлеет чёрная кожа от протирки рассолом и надеялся, что оно ему поможет.

      – Федюнь, не могу я туда. Два дня терпел, но третий не смогу. Не хочу больше, моченьки нет! – лишь единожды горько всплакнул он, но приятель вдруг сухо осведомился.

      – Тебя чем сегодня кормили?

      – Кашей овсяной. Вечером половину кружки молока ещё дали. Больше не налили, сказали, что толстый больно.

      – А я сегодня кроме этих огурцов ничего не ел, – честно сказал Федюня и посмотрел мальчонке прямо в глаза. – Также хочешь?

      – Не-а, – виновато опустил взгляд к земле Витька и замолчал.

      А затем оба мальчика стали готовиться ко сну. Пользуясь тем, что уже стемнело, аккуратно большую бочку для сбора воды набок повернули и оба в неё залезли так, чтобы даже головы наружу не торчали. После чего Витькиным чёрным мешком прикрылись. Грязный али нет, а всё так теплее.

      Призрачный дракончик поверх бочки устроился да калачиком свернулся. Затем полежал-полежал и надоело ему так, тоже внутрь бочки юркнул. На Витькином плече примостился, замурлыкал довольно. Мальчик тут же руку приподнял и в полусне по спинке дракончика ласково погладил. Тот ещё счастливее стал, а Витёк снова ручонку под голову сунул. Из-за копоти на теле он пока ещё не заметил, что на тыльной стороне ладошек чешуя у него прорастать начала, а книга… книга так и вовсе к пояснице словно приклеилась.