Самость. Сущность и проявление центрального архетипа аналитической психологии. Рената Дэниэл
Читать онлайн книгу.
пустяк, она является эволюционным преимуществом, поскольку животные, за исключением шимпанзе и дельфинов, не узнают себя в зеркале и либо не проявляют к своему отражению интереса, либо спасаются бегством при виде него или же бросаются на него (ср.: Roth, 2001, S. 330).
Что происходит на психологическом уровне, когда мы видим свое отражение в зеркале? Что мы можем узнать об осознающем Эго, опираясь на эту способность? Глядя в зеркало, мы как бы раздваиваемся, становимся одновременно и наблюдателем, и наблюдаемым, субъектом и объектом. Об этом пишет Томас Бернхард в книге «Ходить»:
«Наблюдая за собой, мы всегда наблюдаем не за собой, а за кем-то другим. Выходит, что мы не можем назвать это самонаблюдением, так как, говоря, что мы наблюдаем за собой, мы говорим как человек, которым мы никогда не были, не наблюдая за собой, а значит, когда мы наблюдаем за собой, мы наблюдаем не за тем, за кем мы намеревались наблюдать, а за кем-то другим» (Bernhard, 2013, S. 87).
Осознающее Эго – это своего рода акт сепарации, в связи с чем важно понимать, что эго-сознание отличается от эго-ощущения, то есть от ощущения себя самим собой. Это отличие наиболее выражено в японском языке, где японский глагол «узнавать» означает также «быть разделенным». Речь идет о таком же различии, которое имеется между свидетелем и участником происшествия. То есть наличие эго-сознания подразумевает, что мы признаем свою способность осознавать и можем размышлять о ней, что было бы невозможно без языка. Язык и существующие в нем понятия являются предпосылкой осознанности.
Мы узнаем свое отражение в зеркале благодаря некоторому расстоянию между собой и зеркалом. Для осознающего Эго требуется дистанция, и оно же обеспечивает дистанцию. Однако чтобы узнать что-то о себе, нам не обязательно находиться перед зеркалом; мы можем смотреть на себя и внутренним психологическим взглядом. Например, когда мы злимся, мы можем спросить себя, что с нами происходит в этот момент, и с некоторого расстояния осознанно наблюдать за разозлившейся частью нашей личности. Плюс дистанцирования в том, что оно не позволяет аффекту завладеть нами целиком и полностью. Как только эго-сознание распознает злость, отпадает необходимость поддаться импульсу разрушения и позволить ему, подобно стихийному бедствию, подчинить своей власти Эго.
Так что осознающее Эго по крайней мере иногда берет на себя решение о том, что нужно сделать, оказавшись во власти неукротимого гнева. Благодаря эго-сознанию возникают различные соображения, что создает предпосылки для субъективного ощущения свободы:
«Несмотря на причинно-следственную связь, человек испытывает чувство свободы, которое идентично автономии сознания ‹…› Существование эго-сознания имеет значение только в том случае, если оно свободно и автономно» (Jung, GW: 11, 391).
«Эго, по определению, подчинено Самости и относится к ней как часть к целому. Внутри поля сознания оно, как мы сказали, обладает свободой воли. Эго ‹…› внутри поля сознания обладает – как принято говорить – свободой воли» (Jung, GW: 9/2, 9).
В