Побудь со мной. Анна Смерчек
Читать онлайн книгу.
и добрыми, потому что так валяться втроем под одеялом было, конечно, намного приятнее, чем натягивать на себя одежду, глотать завтрак и выскакивать в тёмное холодное утро. Мама ласково гладила Алю по волосам, а папа щекотал, так что она брыкалась и взвизгивала, отталкивая его твердые большие руки. Потом было хорошо всем вместе сидеть за столом на кухне, смотреть, как ловко мама разбивает яйца над сковородкой, как папа нарезает хлеб, а бабушка перебирает таблетки, которые ей надо не забыть принять перед смертью. По радио передавали юмористическую передачу и её как раз хватало до конца завтрака. Але не нравилось только, когда радиоведущая говорила: «Наша передача подходит к концу». Ей казалось, что если передача пока к концу не подошла, а только ещё подходит, то они там могли бы ещё немного пошутить, но после этой фразы уже никто не шутил.
Вообще, взрослые, хоть и говорили, что врать нехорошо, но сами часто обманывали. Говорили, что прививку делать не больно, а было больно, хоть и не очень, но вообще неприятно, особенно потому, что в попу. В мультиках показывали говорящих зверей и птиц, но сколько Аля не пыталась поговорить с дворовой собакой Найдой или со знакомыми кошками, они так и не сказали ей ни слова. Ещё говорили, что можно сломать палец, если ковырять в носу. Но если бы это было правдой, то у них полгруппы ходили бы с перебинтованными пальцами. Говорили «скоро в школу», но до школы надо было ещё целый длиннющий год ходить в садик. Мама говорила: ты скоро меня перерастешь, хотя Аля едва доставала ей до груди. Бабушка вот врала меньше. Она, если не хотела говорить правду, то отвечала что-то вроде: «вот вырастешь – тогда узнаешь» или «любопытной Варваре на базаре нос оторвали».
В выходные было хорошо ещё потому, что еда дома было намного вкуснее, чем в садике. И если доедать не хотелось, то можно было оставить немного на тарелке, и никто не ругал. И можно было попросить поджарить оладушки. И выклянчить мороженое. И ни маме, ни бабушке даже в голову не приходило сварить что-нибудь вроде рассольника, который давали иногда в группе, и который из-за Елены Сергеевны приходилось доедать до конца. Страшнее рассольника, в котором плавали солёные огурцы, была только уха, в которой плавали колючие рыбьи кости. Взрослые были мастера портить нормальную еду. Вот додумались, например, делать соленые огурцы и квашенную капусту. Сосиску могли намазать горчицей. Папа сыпал в суп перец. Аля ещё поняла бы, если бы он не хотел супа. И тогда у него была бы отговорка: суп есть я не могу, там много перца. Но он сыпал и ел. Как он умудрялся выжить после этого, Аля не понимала. Ей хватило однажды случайно раскусить, не заметив среди плавающих в бульоне овощей, горошинку перца. Во рту случился настоящий пожар, даже не понятно, почему бабушка отказалась бежать к соседям и звонить ноль-один, чтобы вызвать пожарных. Было бы хоть какое-то утешение, если бы к ним во двор приехала их красивая красная машина. А ещё папа умел курить. Иногда он выходил для этого на балкон или во двор, но чаще дымил прямо на кухне в открытую форточку. Але нравилось смотреть,