Холодная весна. Годы изгнаний: 1907–1921. Ольга Чернова-Андреева
Читать онлайн книгу.
тащила меня за руку, заставляя просить за что-то прощения (у нас в доме этого не делалось), и я в бессильном исступлении плевала на ее длинную, до пола, серую юбку. Много позже, уже подростком, я спросила маму, почему она допускала, чтобы фрау Берта вмешивалась в нашу жизнь. Мама призналась, что она сама не меньше нас страдала от ее присутствия, но ни у нее, ни у Хильды попросту не хватало характера, чтобы отделаться от нее.
По приезде мы сначала провели месяц у моря в Бретани, a затем поселились в Медоне, предместье Парижа. Там мы прожили больше года в отдельном домике с садом. Я очень хорошо помню, как осенью 1908-го взрослые переживали дело Азефа. В наш дом приезжали незнакомые люди из Парижа и других центров партии с.-р. Собрания происходили при закрытых дверях, но и до детской доносились взволнованные голоса и шумные споры. Предательство Азефа нанесло страшный удар партии социалистов-революционеров. Многие, несмотря на все доказательства, не могли поверить в его виновность. Одна молодая эсерка, не имевшая к Азефу отношения, покончила с собой – ей казалось, что все, чем она жила, – партийная борьба, жертвенность террористов, достоинство партии – было осквернено и превратилось в зловещий фарс: глава Боевой организации был агентом Охранки.
В Медоне, совсем еще не зная французского языка, мы стали ходить в школу. Вскоре приехала няня. Путешествие ее не обошлось без приключения. Она встретила в поезде бельгийских монашек, и они, не поняв французских записок с указаниями, данных няне для руководства в пути, почему-то, из лучших чувств, направили ее в Бельгию. Няня привезла с собой деньги с дырочками (во Франции они появились значительно позже)[15]. В Медоне накануне Рождества, 24 декабря 1908 года родилась Адя, и няня ухаживала за мамой и нянчила Адю, большую, здоровую девочку с голубыми глазами.
Через год наша семья переехала в Париж, в XIV округ, и поселилась в квартире на улице Газан, возле большого парка Монсури. В нашем же доме – № 19 – жили большевики Каменевы, они часто бывали у нас. Ольга Давыдовна2526, сестра Троцкого, – будущий комиссар по делам искусства – была худая, высокая брюнетка, придававшая себе “декадентский” стиль. Ее сын Лютик, на два года старше Ади, играл с ней. У нас сохранилась фотография, снятая в парке Монсури: четыре няни – наша, Авксентьевых27, Каменевых и Стекловых28 – стоят рядом, держа перед собою своих воспитанников.
Много русских революционеров жило в том же доме, что и мы. Среди них я помню семью эсеров Ракитниковых29. Мы дружили с их дочерью Ритой и сыном Андреем. В течение двух лет, что мы прожили в Париже, мы втроем – Вадя, Наташа и я – ходили во французскую школу около Denfert-Rochereau (около площади Данфер-Рошро), проходя мимо огромного Бельфорского льва, глядящего в сторону Германии в ожидании реванша, поставленного в память защиты Бельфора в 1870–1871 годах. Много лет спустя, во время оккупации Парижа, участники Сопротивления спасались от преследовавшей их немецкой машины. Город был затемнен. Не разглядев чугунного льва, преследователи врезались в гранитный пьедестал,
Монетки с дырочками посередине появились в Бельгии в 1908 г., а во Франции – только в 1914-м.