Чижик-пыжик, как ты выжил,

      Как не спился и не сдох?

      Навострил куда-то лыжи,

      Напоследок сделал вдох

      И глотнул ещё чего-то

      На Фонтанке из горла

      Непонятного, чьего-то,

      Во дурила, во дела!

      Во саду ли, в огороде

      Проболтался дотемна.

      За спиной болтали тёти,

      Ели кашу из пшена.

      Вона дурень, вона гопник,

      Во три горла-клюва враз!

      А сегодня только вторник,

      Послезавтра будет Спас.

      Чижик-пыжик тихо дышит,

      Как позволит гайморит.

      И сидит себе на крыше.

      Ничего не говорит.

      Порою я, себя ругая,

      Осознаю с глухой тоской:

      Я никому не дорогая

      И мне никто не дорогой.

      А те, что рядом возникают,

      Не вызывают ничего.

      Часы на полочке икают,

      И всё.

      – Не хандри давай, а иди ложись.

      – Там опять зима?

      – Да, она, кажись…

      – Что-то тело крутит, костяшки бьёт,

      Будто типа смерть, и…

      – Наоборот!..

      – Это точит зубы зима о дверь,

      О твою, чужую – поди проверь…

      – Ты чего, дурак? Там вообще темно!..

      – Чёрный гроб колесики точит… Но

      Пока ты лежишь, пока жмёшь глаза,

      Ты не знаешь точно о том, что за…

      – Что за муть сегодня кружит вокруг?

      Что за мухи?..

      – Мухи! С чего бы вдруг?..

      – Не ходи туда, не ходи, не на…

      – Кто за кем идёт, выбирать не нам.

      Мне вообще, может, жить

      Надоело.

      Тут зима его

      – АМ! —

      И съела.

      И тогда, нагулявшись под соснами и луной,

      Она на трамвае возвращалась домой

      И всю ночь вышивала карминовые деревья.

      Ей сосновые иглы кололи пальцы,

      Она могла бы вовсе не возвращаться,

      Но раз возвращалась, то не могла, наверное.

      Ведь деревья ждали, полны тоски,

      Те деревья кормили её с руки,

      Источала канва варенье.

      И она кончалась, держа иглу,

      У стола, в заповедном своём углу,

      Анно домини, с самого сотворенья —

      Мира, космоса цвета литой свеклы

      На конце сосновой сухой иглы,

      Где застыло перерожденье.

      Где застряли, прочно войдя в канву,

      Словно в землю, рыхлую, как халву,

      Непослушные насажденья.

      1. Ты