Записки книжного персонажа. Сборник рассказов. Александр Борисович Гайворонский
Читать онлайн книгу.
еще рано. Часам к 12 поспеем. Сейчас узелок завяжу и пойдем.
– А, ну да, – сконфузился я. – Мы цветы ей подарим?
– Цветов нет, лучше веточку вербы, почечки уже набухли, рано в этом году.
И действительно, прямо за окном из большущего сугроба торчали стройные прямые ветки вербы, каждый год по весне бабушка ее аккуратно подстригала, удаляла кривые, сучковатые отростки, оставляя только ровные. И куст разрастался словно в благодарность за уход. Рядом протекал ручей и снег уже начинал сползать в него толстым пластом.
В соседней комнате, в чулане, который почему-то назывался кладбищем и соединялся с домом длинным-предлинным коридором, было три окошка, всегда темные, и только четыре раза в году – в мой и бабушкин день рождения и еще один, когда я поселился в бабушкином доме – одно из них начинало с полночи тускло светиться, постепенно разгораясь все больше и больше.
Я смутно помнил маму, возможно забыл бы совсем, если бы мы трижды в год не подходили с бабушкой к окну в чулане и не смотрели на маму, самую красивую маму на свете, чаще плачущую, но все равно красивую. Да еще бабушка много рассказывала о ней.
Наконец, бабушка вышла из избы, срезала ветку вербы. Воткнула ее в тонкий высокий стакан с водой. Потом переоделась в нарядное платье, помогла одеться мне – белая рубашка, глаженые черные брюки и лакированные ботинки.
Я плохо помню, когда и при каких обстоятельствах я стал жить с бабушкой. Она говорила лишь, что я сильно болел и меня отправили в деревню. Тут я и вылечился.
Наконец, мы отправились к маме. Длинный темный коридор всегда вызывал во мне непонятную тревогу и волнение. Я крепко держал за руку бабушку, боясь споткнуться обо что-то или заблудиться. Странно, я знал, что здесь спотыкаться не о что, заблудиться негде, но иногда казалось, что в коридоре может внезапно обнаружиться какая-нибудь дверь и один неосторожный шаг заведет тебя не туда. Но всякий раз наше путешествие благополучно заканчивалось.
Вот и на этот раз негромко лязгнула щеколда и мы вошли в чулан. Тут всегда горели свечки и приятно пахло. Бабушка первой встала на колени перед светящимся низким окошком, встал на колени и я. На подоконнике мы установили стакан с веточкой. А с обратной стороны окна вспорхнули синички и воробьи, словно нас ждали, закружили над могилкой и сели, кто на оградку, а кто и на серый квадратный камень, на котором красовался мой портрет. И хоть пейзаж был словно погружен в густой туман, резкие тени от памятника и деревьев вокруг подсказывали, что светило солнце.
А вот и мама: сидит на низенькой скамейке смотрит на портрет и что-то говорит. И лишь увидев воробьев, улыбнулась.
– Я знаю, Ванюша, что это ты пришел, – прошептала она и рукой смахнула слезинку с глаз.
– Да, мамулечка, это я. Я совсем рядом с тобой, – всегда повторял я, хоть бабушка утверждала, что нас «там» не слышно. А я верю, что мама слышит.
А потом, как это обычно бывает, всё, что находилось за окном, пришло в движение, медленно закружилось, как будто мы парили над миром мамы.
– Когда