В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. том 4. Кровь. Татьяна Вячеславовна Иванько
Читать онлайн книгу.
как-то ещё несметные заработки. Мне были забавны все эти нувориши, как и всегда «старым» деньгам кажутся потешными «новые». И жизни их нередко оказывались так коротки, что они успевали только скупить всё это и сразу загреметь под громадные гранитные плиты на Хованском кладбище. В этом смысле они напоминали тех самых толстых ночных мотыльков, что так легко гибнут, прилипая к раскалённым фонарям…
Таким был и этот человек, Викторов Виктор Викторович, эдакий «Витя в кубе», он любил подчёркивать, что его имя имеет один корень с победой, и сам считал себя победителем, потому что приехал в Москву когда-то выпускником детского дома, уже успевшим отсидеть, как они выражаются, «по малолетке» за мелкое хулиганство или воровство, одетым в чужие ботинки и штаны, и прошёл путь от грабителя молочных магазинов до теперешнего «отца мафии». Им всем нравилось чувствовать себя кем-то, похожим на Марлона Брандо в роли Вито Корлеоне, Виктор Викторович подражал ему и даже погонялово, выражаясь их арго, у него было «Вито», и никто не замечал разницы между харизматичным художественным образом и собственными реалиями. Это было бы забавно или смехотворно, если бы наш «Корлеоне» не был куда страшнее киношного.
Вот только у Вито Корлеоне, придуманного Марио Пьюзо, были дети – продолжатели его дела, а вот у нашего «Вито», насколько мне известно, никаких детей не было. Впрочем, я слышал, что воры в законе предпочитают не иметь детей, да и вообще семей, но они и домов и имущества какого-либо не имеют. Однако Виктор Викторович вором в законе не был, он был обыкновенный новый русский бандит, который играл и «законника», и Вито Корлеоне, поэтому у него было и богатство, и жен уже перебывало не меньше десятка, но о детях я не слышал. В каком-то смысле это объединяло нас, хотя он был старше лет на двадцать или двадцать пять. И всё это вместе не делало его нисколько выше меня.
Так что общался я с ними со всеми скорее с долей снисходительности, предполагая, что я переживу их всех и надолго, потому что я никогда не переходил на их сторону, я вёл свои дела и свою жизнь параллельно, сотрудничая, но, не вступая на их сторону, не входя в личные отношения с ними, дружба это была или вражда. Но сегодня я пересёк эту черту, попросив его о помощи, полагая в нём холодного и адекватного человека. Торговцы всегда лучше, они понятны, предсказуемы, а что может быть лучше в партнёре? Поэтому, когда я сказал, что мне нужна помощь в виде пары сообразительных, хладнокровных и опытных человек, он сказал так же хладнокровно и взвешенно:
– Что ж, я слышал о том, что произошло с твоей семьёй, Марк. Беспредельщиков надо наказывать, кем бы они ни были, потому что они вносят хаос в нашу и без того непростую жизнь, – проговорил он, запахивая тщательнее скользкий шёлковый шарф, хотя мохеровый или хотя бы исландский были бы уместнее на жёстком подмосковном морозе, но куда там, мы же не признаём себя «скифами и азиатами», обитающими в жёстком климате, кующем сильных металлических людей, нет мы изображаем из себя европейцев, вот таких вот, смехотворных, в шёлковых шарфиках на тщательно выбритых мощных красных шеях.
Я усмехнулся