Политическая наука № 3 / 2012 г. Политические режимы в XXI веке: Институциональная устойчивость и трансформации. Петр Панов
Читать онлайн книгу.
института вследствие изменения окружающей социальной действительности (институциональный дрейф); вытеснение института конкурентами (институциональное замещение). Пытаясь идентифицировать такие типы изменений, исследователи выделяют в истории множество поддающихся обобщению моделей.
Однако зачастую остается неясным, как отличить те модели, которые действительно имели место в истории институтов, от тех, которые были «добавлены в историю» наблюдателем. Кроме того, исторический институционализм немногое может прояснить в том, как именно протекают процессы изменений внутри институтов. В целом исторический институционализм успешно применялся скорее в больших эмпирических исследованиях, построенных вокруг отдельных теоретических концептов, чем во всеобъемлющих и обладающих мощной объяснительной силой теориях. Следует также отметить отсутствие теории возникновения критических развилок, а также условий для появления разных институциональных форм.
Указанные пробелы мог бы восполнить эволюционный институционализм [Patzelt, 2007; 2012 a, 2012 b]. Он является продолжением исторического институционализма в том смысле, что к сравнительным исследованиям исторического институционализма адаптирует – как было обрисовано выше – познавательный и объяснительный потенциал общей теории эволюции. Включение в теорию «институциональной архитектуры» таких концептов, как «институциональное наслаивание» и «институциональная конверсия» и их дальнейшее развитие позволяет анализировать возможности реформ и условий устойчивости институтов.
«Алгоритм эволюции» предполагает двойной фокус: с одной стороны, на асимметричную «архитектуру» институтов, с другой – на зависящий от пройденного пути процесс ее институционализации и развития.
Кроме того, для структур одного института действует правило, согласно которому имеется несколько (сравнительно старых) структурных уровней (в совокупности они составляют своего рода «несущую конструкцию» института), на которых «держатся»13 все более «высокие» (поверхностные) или «внешние» структурные слои; последние остаются стабильными лишь постольку, поскольку с нижним (глубинным или внутренним) уровнем не происходит значимых изменений как с фундаментом всей структуры14. В соответствии с этим намеренные или случайные изменения на «высших» или «внешних» и тем самым менее нагруженных уровнях институциональной архитектуры имеют больше шансов на успешную адаптацию к институту в целом (в нынешней его «версии»), чем изменения на внутренних или глубинных уровнях. Изменения в конструкции высших или внешних уровней имеют больше шансов противостоять действию факторов эндогенной селекции, чем изменения на глубинных и внутренних уровнях. Это означает, что случайно возникшие структуры института «фиксируются» посредством того, что другие, лежащие над ними структуры
Ментальный образ нагрузок как неких объектов, которые давят своим весом на фундамент, – это лишь один из вариантов репрезентации. Другой может быть проиллюстрирован образом висячего моста, который крепится на конструкциях, находящихся не под ним, а над ним. Эти типы ментальной репрезентации равноправны, поскольку оба они предполагают достаточную устойчивойсть институционального (в нашем случае) здания.